На улицах вечернего Ёсико было не протолкнуться от гуляк, собравшихся как следует отдохнуть в дни проведения Досинкай. Кто только не приехал поглазеть на состязания лучших оммёдзи! Воочию увидеть магию, что они творили, ощутить, как закипает кровь при виде яростных сражений, и, самое главное, понаблюдать за процессом изгнания злого духа или акумы, не боясь за свою жизнь.
Хизаши был даже рад, что избежал «чести» потешать толпу, которая в ином случае обозвала бы его колдуном или, знай правду, попыталась убить.
– В этих обносках мы мало отличаемся от бродяг, стекающихся сюда в надежде на заработок или подачку, – сказал Кента, прижимаясь к стене темной узкой подворотни меж высоких домов. И он был прав, вонючее тряпье прятало их от брезгливых взглядов лучше колдовства. Хизаши передернуло, но тут как раз из дверей идзакаи под красный свет фонарика вышел Морикава. В его руках был листок бумаги, значит, мальчишка, подкупленный монетами Учиды, проник-таки в заведение. Морикава озирается, хмурится обеспокоенно, трет переносицу, а потом вдруг уверенно идет в их сторону.
– Что-то не так, – занервничал Хизаши и отступил на шаг. И тут же, буквально за миг до того, как ледяной металл прижался к изгибу его шеи, ощутил чужое присутствие. Поздно, слишком поздно.
– Учитель! – испуганно воскликнул Кента, мечась взглядом от одного к другому.
– Беги, идиот! – рыкнул Хизаши, и заточенная кромка едва не вспорола кожу.
Он собрался во что бы то ни стало выиграть Кенте время, но обездвиживающий талисман прижался к затылку, лишая сил. В первый раз Хизаши ощущал на себе действие офуда против ёкаев, и унижение оказалось настолько велико, что он едва не взвыл. И этот меч – Гэкко – он узнал, его владелец Сакурада Тошинори. Они были так наивны, полагая, что могут довериться кому-то в Дзисин!
– Кента-кун, ты делаешь успехи, твои стихи трогают сердце, – сказал Морикава и кивнул. Давление на затылке ослабло. Обернувшись, Хизаши столкнулся взглядами с Сакурадой и понял, что их неприязнь целиком и полностью взаимна. Обездвиживающий талисман рассыпался пеплом в руке учителя, а меч с неохотой вернулся в ножны.
– Морикава-сэнсэй, – выдохнул Кента. – Вы же верите нам?
– Вы еще ничего не сказали.
– Но…
– Не здесь, – хмуро оборвал их Сакурада. – Встретимся на восточном выезде из города как отобьют девять ударов[2].
– У нас мало времени, – возразил Хизаши. – Утром случится непоправимое!
– Уж не вашими ли усилиями? – прищурился Сакурада.
Хизаши стиснул зубы, чтобы не нагрубить, и тут его осенило: учитель использовал офуда, потому что знал, что перед ним ёкай? Насторожившись, он отошел ближе к Кенте.
– Мы обязательно все расскажем, – порывисто начал Кента, – но прямо сейчас важно другое. На церемонии открытия Досинкай случится что-то ужасное.
– Что-то? – уточнил Морикава.
– Демон случится, – мрачно ответил ему Хизаши. – Это достаточно ужасно?
– Демоны не такая