–– Воля твоя, князь-батюшка. Я согласен.
Глава 18
Чтобы сгладить распрю меж братьями и с почестями проводить Корьяна в дальние земли, князь объявил для всех большую княжескую охоту. Всю добычу вместе с княжичем в Кутум отправят, чтобы жених приехал богатый. Но Корьяна ничего не радовало, он ходил хмурый и весь черный. Ему было не до праздника.
Журавелька вышла из комнаты лишь раз, когда ей дозволили поговорить с Корьяном, Соловейка её даже мельком не видела, только от тёток-нянек слышала охи-вздохи-шепотки. Как так могло случиться, что у девицы с княжичем всё сладилось, когда? Глаз да глаз за такими молодыми. А теперь – стыд-то какой! – с женатым княжичем бесстыжей девкой возлежать… Потом тётки замечали Соловейку и гнали её метёлками по коридору: «Еще одна уши-то развесила! Рано девицам про такую срамоту слушать!».
Соловейка, поджимая губы, убегала, но про себя думала, что уж теперь-то она всё знает! Всё-всё! Знает, какого это, чувствовать поцелуи и мужские руки на своих бёдрах… Князь поделился с ней своим огнём, и он впитался в кожу, оставил губы гореть и хотеть еще. Еще, еще и еще. Она бродила по мужской части терема дурная, как в дыму, и заглядывала за каждый угол, надеясь неожиданно столкнуться с князем Остромыслом и упасть прямо в его объятия.
Но натыкалась только на братца Аяра. Он всё норовил взять её за руку, смотрел, будто читал все мысли и постоянно хотел что-то спросить. Соловейка рядом с ним старалась даже не думать о князе, чтобы не покраснеть и ничего не сболтнуть. Что будет, если братец узнает?.. Даже думать страшно, какое наказание он может придумать! Запрёт её в комнате, или даже в погребе. И останется она там одна, забытая, нецелованная. Он, наверное, и дальше ходил бы за ней, но князь-батюшка неожиданно дозволил в охоте участвовать даже девицам и младшему сыну. Ему почти десять – самое время. Аяра князь приставил к нему нянькой. На конюшне для Хлына теперь каждое утро седлали кроткую кобылку, и он под присмотром старшего брата её объезжал, чтобы в лесу не сломать себе шею. А за Соловейкой и Журавелькой следил дядька Ульв и с ним вернувшийся из отцовской избы Райнар.
Соловейка видела его мельком – он сбрил волосы с боков над ушами, остальные заплёл в косу, и ходил теперь страшный со светлыми залысинами, как оскалившийся лесной волк. Никто его не трогал, только дядька Ульв гонял по двору с мечом так, что на нём рубаха дымилась. Потом он лежал и даже разговаривать не мог от усталости. Соловейка проскальзывала мимо Райнара в терем, опуская глаза, он её будто совсем не замечал. Хотелось как-то утешить его, хоть одно доброе словцо обронить, но Аяр так пристально следил за Соловейкой, что она и от него сразу же убегала.
Может, хоть в далёком тёмном лесу она сможет от братца спрятаться и на мгновение прижаться к князю Остромыслу. Почувствовать его губы щекою. Соловейка закрывала глаза и ей казалось, что она уже чувствует его дыхание на шее и где-то ниже, там, где сводило живот от одной только мысли о его