– Джейми, я так понимаю, ты все еще прозябаешь в должности штатного оператора? – спросил брат, когда нам подали ягненка с картофельным пюре.
Кусок мяса чуть не встал поперек горла. Похоже, они решили высечь меня по очереди.
– Упаси господи. Я внештатный.
– Я так и думал, – самодовольно сказал он.
Вместо ответа я отсалютовал ему полным стаканом и опрокинул целиком в рот.
– Ягненок сегодня нежнейший, – вмешалась Оливия.
Она бросилась отрезать кусочек мяса, и нож противно заскрипел по фамильному фарфору. Я передернул плечами, когда волосы на затылке встали дыбом. Взмахнув рукой, подозвал слугу.
– Проследите за тем, чтобы мой стакан всегда был полон.
– Почему в тебе напрочь отсутствует целеустремленность? Взял бы пример с Маркуса, – вклинилась мама.
Опустошив ещё один стакан, я изогнул брови.
– Ты предлагаешь мне жениться на безымянной девушке ради её денег и вылизывать задницу отцу в надежде получить титул и бизнес?
– Боюсь, ты даже этого не сможешь, – злорадно улыбнулся брат.
– Я могу постараться. Только уточните, в чем мне надо подражать Маркусу? Вряд ли мне подойдут его костюмы, у меня слишком хорошая фигура, чтобы прятать её под жилетками и пиджаками. Да и не знаю, вся эта идея с браком по расчету не в моем вкусе. – Я пригубил виски и посмотрел на брата. – Меня возбуждают женщины, а не их наследство.
– Заткнись, недоумок! – взвился он. Пенелопа протянула руку, чтобы погладить Маркуса по плечу, но он оттолкнул её. – Не лезь!
Пенелопа отпрянула и вся съежилась.
– Не говори так с женой, – холодно потребовал я.
Мой отец должен был позаботиться о воспитании старшего сына, но его, кажется, все устраивало. Как ни в чем ни бывало он отправил очередной кусок мяса в рот.
– А тебя никто не спрашивает! – рявкнул Маркус. – Ты умеешь только языком работать.
– Тут ты абсолютно прав, и женщины меня за это очень любят.
– Джейми! – ахнула мама. – О таком не говорят в приличном обществе.
– Ты ожидала от него другого поведения? – с насмешкой спросил отец.
Я оскалился в подобие улыбки. Для него я всегда был недостаточно талантлив, прилежен, ответственен, и он не забывал это показывать не только на словах, но и кулаками и оплеухами. Но мне было двадцать восемь, и я больше не собирался терпеть его издевательства. Я вскочил со стула и бросился прочь из столовой.
– Джейми, куда ты? – воскликнула Оливия.
– Проветрить мозги.
– Ты же пьян!
Я не потрудился ответить, схватил шлем с круглого столика в холле и выбежал в теплый августовский вечер. Вскочил на мотоцикл и повернул ручку газа до упора. Щебенка взмыла в воздух, заглушая восклицание Оливии, выбежавшей за мной следом.