Лебнир плюхнулся на диван. Альбен, как и в прошлый раз, присел на край стола.
– Я погляжу, ты в приподнятом настроении, – рассудил фон Дитрих.
– Как видишь, – согласился Хенсель. – Твоя идея с написанием стихов принесла кое-какие плоды. Послушаешь? А то, мало ли, получилась какая-то околесица.
Альбен закивал. Хенсель достал из кармана черновой лист, поднялся с дивана и, встав в позу поэта, начал вдохновенно читать свои стихи. Фон Дитрих внимательно слушал товарища, и его губы расплывались в улыбке. Альбену приятно было видеть, как Хенсель радуется. В такие моменты от писателя исходила какая-то непонятная аура тепла, окутывавшая все вокруг. Именно тепла сейчас не хватало замороженному раздумьями Альбену.
Хенсель умел придумывать комплименты девушкам, однако эти его стихи были уже чем-то большим: восхвалением Александры и чуть ли не преклонением перед «юной Музой», «лукавой Джокондой» – какими только эпитетами Хенсель ни называл Александру. Альбен удивлялся, почему друг не начал писать стихи раньше. Лебнир весьма преуспел бы на этом поприще.
Наконец, когда писатель закончил читать стихи, он с надеждой посмотрел на Альбена. Тот даже похлопал, высказывая свое одобрение.
– Изумительно, – похвалил друга фон Дитрих. – Я бы так не написал никогда в жизни.
Хенсель довольно улыбнулся:
– Надеюсь, ей это понравится.
– Конечно же, понравится! Даже не сомневайся, – заверил друга Альбен.
Хенсель снова уселся на диван, устремив мечтательный взгляд в потолок. Альбен повернулся к нему лицом и заявил:
– Что-то мне подсказывает, что это не единственная причина твоего хорошего настроения.
Хенсель перевел взгляд на Альбена. Тот смотрел на Хенселя так, будто требовал, чтобы ему все рассказали.
– Ты прав, – подтвердил Хенсель. – Сегодня мы с Александрой идем гулять по ночному Петербургу.
Сказав это, он вздохнул, и с блаженной улыбкой откинулся на спинку дивана.
– Прогулка по ночному городу, говоришь, – протянул Альбен, словно подбирая слова, а затем осторожно спросил. – Вы не против, если я к вам присоединюсь?
Альбену необходимо было высунуть нос на улицу и пойти проветриться, иначе он задохнется в четырех стенах. Гулять в одиночестве по незнакомому городу Альбен не очень-то любил, а компания Хенселя и Александры его вполне устраивала.
Как только Хенсель услышал просьбу присоединиться к ним, выражение его лица сменилось с мечтательного на озабоченное.
– Ты хочешь пойти с нами? – переспросил Хенсель.
– Если вы, конечно, не против, – ответил Альбен. – Не волнуйся, я не стану вам мешать. Я лишь осознал, что мне жизненно необходимо прогуляться, а разгуливать по ночному незнакомому городу в одиночестве я бы не хотел.
Хенсель