Это немного остудило пыл Герберта. Конечно, ему хотелось понять, почему с ним так обращаются, однако жизнь была ему дороже любопытства. Эти люди предупреждают только один раз. После они уже стреляют на поражение. Без вариантов. Поэтому Герберту оставалось только подчиниться. Когда все пятеро вошли в лифт, Мюллеру протянули пальто с приказом:
– Одевайтесь.
Герберт скрестил руки на груди.
– Я отказываюсь что-либо делать, пока мне не объяснят причину, почему вы… – снова начал он.
На этот раз Герберта замолчать заставил щелчок, означающий готовность к выстрелу. Ему в лоб почти упиралось дуло пистолета.
– Один раз предупреждаем, второй стреляем, – произнес агент ровным тоном. – С вами хотят поговорить, поэтому не заставляйте меня нажимать на курок и нарушать приказ.
Теперь уже дуло было слишком близко, и опасность тоже. Герберт медленно приподнял руки, с опаской глядя на агентов.
– Хорошо-хорошо. Ладно, – отрывисто говорил он. – Только уберите от меня оружие.
Под прицелом Герберт был вынужден надеть свое пальто. Он и его конвой направлялись явно на улицу. Мюллер вместе со всеми вынужден был сесть в машину с тонированными стеклами. Ему не нравилась вся ситуация целиком. Еще буквально десять минут назад он сидел у себя в офисе и спокойно пил кофе, когда совершенно внезапно явились эти четверо и увели его. Это больше было похоже на похищение! Мюллер никогда не думал, что он попадет в такое. Но, самое главное, почему это происходит? Он же ничего противозаконного не делал!
– Может вы мне, все-таки, объясните, что происходит, – начал Герберт, когда ему зажали рот рукой.
– Еще хоть слово, и я вас пристрелю, несмотря на приказ командования, – раздался голос. Теперь уже не такой спокойный – с нотками раздражения.
Герберт промычал что-то невнятное в ответ, когда ему снова вернули доступ кислорода. Однако буквально в следующий момент все вокруг него расплылось в стороны и слилось в огромное нечеткое пятно. Его лишили очков. Это уже было издевательством. Герберт не видел ничего вокруг себя: только размытые очертания – и паника Мюллера возрастала с каждой минутой. У него был весьма весомый повод для этого. Герберт попытался успокоиться. Он ровно сидел, держа руки по швам и стараясь не шуметь. Он полностью осознал, в какой ситуации находится. Каждое сказанное им слово может стать для него последним, а этого Мюллер не хотел.
Его везли в штаб Специального отдела, в этом Герберт был уверен. Когда-то он читал, что членам этой спецслужбы запрещено допрашивать людей. Ага, как же. И тут Герберта осенило, с чего его вдруг так скрутили. Быть может, его последнее публичное заявление насчет Альбена навело такой шум? Скорее всего, ведь это единственное, чем такая серая мышь, как Герберт, могла привлечь к себе внимание.
Мюллер почувствовал, что машина остановилась. Кое-как он вышел из машины, после чего агенты подхватили его под руки и повели за собой,