Без света читать стало труднее, поэтому нужную заметку он разглядел не сразу. Она располагалась в самом низу листа газеты, которая так и называлась «Русский листок». Чёрным по белому там было написано:
Об эпидемии холеры в Поволжье нам телеграфируют следующие подробности: на сегодняшний день число заболевших достигает нескольких тысяч человек, около трёхсот из них умерли или находятся при смерти. Уездная медицина не в силах предотвратить распространение заразы. Вся надежда на столичных врачей.
«Вот оно то, о чём промолчала Нина Павловна, – понял Тимошка, – не захотела меня расстраивать». Желание читать пропало. Мальчик собрал газеты в стопку, ещё раз коснулся пальцами драгоценной книги от князя Всеволода и начал писать письмо доктору Мокееву:
Дорогой названный батюшка, дядя Петя!
Кланяется тебе Тимошка Петров, а ещё
Нина Павловна, Юрий Львович и Таня…
Он немного подумал, опустил перо в чернила и, с сомнением поджав губы, дописал:
… и Зина.
Таня начала мне улыбаться и кивать головой! Она меня понимает.
Кирька пошёл на поправку. А ещё у меня есть свой больной. У него нет ног.
Он снова глубоко задумался и решительно приписал:
Береги себя, дорогой батюшка, храни тебя Бог.
Навеки твой Тимошка.
И для верности добавил:
Жду ответа, как соловей лета.
22
Пошла уже вторая неделя, как Тимошка поселился в доме Арефьевых, а писем от Петра Сергеевича больше не приходило, хотя паренёк исправно караулил у окна приход почтальона и внимательно пересматривал всю корреспонденцию, лежащую в прихожей на тоненьком серебряном подносе с резной каёмкой.
Танечка с каждым днём всё лучше и лучше общалась с окружающими, подготовка к гимназии шла полным ходом, Кирькины ноги, покусанные лисой, уже вполне зажили, и он целыми днями весело носился по больничному двору, распугивая наглых голубей. Даже капризуля Зиночка начала посматривать на Тимошку поблагосклоннее и уже не фыркала при его появлении, словно рассерженная кошка.
Всё бы хорошо, только Тимкин личный больной никак не мог выжить. Неделю за неделей проводил он между жизнью и смертью, приходя в себя лишь на те короткие мгновения, когда Тимошка старательно обтирал его тело слабым раствором уксуса, выпрошенного у кухарки. В больницу Тимошка ходил теперь исправно, как на работу. Сразу после занятий с Алексеем Модестовичем он наскоро перекусывал, отпрашивался у Нины Павловны и вприпрыжку бежал по знакомым улицам, сожалея лишь о том, что путь не лежит мимо особняка князей Езерских.
«Хоть одним глазком посмотреть бы на Севу да поклониться ему за подарок, – мечтал Тимошка. – Как он там, бедняжка, один на один со своим