Разбудила его горничная Маша. Она с шумом откинула занавеску, распахнула окно, наслаждаясь свежестью ясного летнего утра, и ехидно прощебетала:
– А для тебя, Тимошка Петров, есть новость.
19
Тимошка вскочил с уютной кровати, словно подброшенный вверх тугой пружиной. Первая мысль была о том, что кто-то из соседей заметил его, перемахивающего через ворота, и нажаловался Нине Павловне или Юрию Львовичу.
Тимка тщательно оделся и вышел поздороваться с хозяйкой. В гостиной сидела одна Зиночка. Девочка подозрительно посмотрела на него и вздёрнула носик:
– Тебе принесли посылку. Любопытно, от кого бы это?
Изящным жестом она указала на лежащий на столе свёрток в мелованной бумаге с чёткой надписью «Тимофею в собственные руки». От радости Тимошку прямо в жар кинуло. Точно от дяди Пети! Раз шлёт посылку, значит, у него всё хорошо, и он жив и в добром здравии. Но тут же остановился – нет, наверное, не от дяди Пети, иначе Зиночка не спрашивала бы его, от кого это, и не сидела в карауле около посылки, не сводя с неё удивлённого взгляда.
Мальчик потрогал пакет ладонью. Он был тяжёлый и плотный. Интересно. Тимошка позвал Нину Павловну, с волнением разрезал бечеву тяжёлыми ножницами и развернул похрустывающую свежестью бумагу. Под ней оказалась толстая книга в зеленоватом кожаном переплёте с тиснёной надписью «Альфред Брем. Путешествие по Нилу».
– Весьма загадочно, – заметила Нина Павловна, внимательно исследовав неожиданный подарок, – ни надписи, ни визитки. Дворник сказал, что пакет передал какой-то важный старик. – Она лукаво посмотрела на Тимошку: – Вы делаете успехи в обществе, молодой человек.
Тимка покраснел, прижал книгу к груди и торопливо пошёл к себе в комнату. Его душа была переполнена любовью и благодарностью. Он догадывался, что эту книгу прислал для него Всеволод.
«Я буду хранить подарок князя Езерского на самом видном месте, – думал Тимошка, поглаживая рукой яркие картинки неведомых животных и разглядывая страницу за страницей. – Вот она, моя змея».
Он остановился на странице с рисунком королевского питона и долго любовался затейливым узором на змеиной коже. И какая только животинка не появится на свет Божий! Тимошкины мысли перекинулись на ночное приключение и странную старуху, которая второй день кряду попадается ему на глаза.
«Как же звали ту знаменитую актрису, которую шальная бабка лупила по спине? – подумал он. – Кажется, Сева назвал её Евгения Рассолова. Надо будет разузнать о ней у Нины Павловны».
Он услышал неуверенные шаги Танечки по коридору и выбежал ей навстречу поздороваться. Танюша словно бы ожидала Тимошкиного прихода. Она смело протянула к мальчику руку, и он, повинуясь какой-то неясной идее, сложил её пальцы в воронку, наподобие телефонного рожка, и громко сказал, поднеся губы к самому отверстию: «Тима, Тима», – а потом, как вчера, написал на её ладошке большую букву «Т».
Губы слепоглухой шевельнулись в безмолвном ответе, и Тимка обрадовался, что они с Танюшей сумели