«Что мне делать, кому рассказать? – думал Тимка, сглатывая солёные капли, разъедавшие глаза и потоком скатывающиеся со щёк. – Здешних батюшек в церкви я не знаю, дяди Пети нет, Нине Павловне и Юрию Львовичу этакое не расскажешь, Танечка меня не услышит, а как повидать Севу, князя Езерского, я и представить не могу».
Он лёг спиной на влажную от моросящего дождя скамью и подставил пылающее лицо под свежий ветер с Финского залива. Над головой в неведомые страны плыли серые облака, похожие на рваные застиранные тряпки, и весь мир вокруг Тимошки казался ему серым и измятым. Вдруг он почувствовал, что рядом кто-то есть. Мальчик выпрямился, встретившись взглядом с небольшими остренькими глазками, поглядывающими из-под затейливой шляпки с чучелом птицы. Бабка!
«Только её мне нынче и не хватает, – с раздражением подумал Тимка и отодвинулся на самый край скамейки, – скорее бы она убралась восвояси».
Но старуха не собиралась никуда уходить. Она по-хозяйски расположилась на лавке, порылась в старой, но изящной меховой сумке, висящей у неё на шее, и выудила оттуда носовой платок. На удивление чистый.
– На, утри слёзы, – сунула она платок Тимофею, – да не лей их зря. Побереги слезу-то. Она тебе ещё пригодится.
Тимошка насторожился. Интересно, что обозначают эти последние слова старухи? Он послушно взял носовой платок и вытер щёки.
– Так-то лучше, – удовлетворённо промурлыкала старуха. – А слёзы разливать – самое распоследнее дело. Помяни моё слово, не пройдёт и полвека, как вся наша Русь-матушка так слезами умоется, что никаких платков не хватит.
Она наклонила голову набок и оглядела Тимошку с головы до ног.
– Который день к тебе присматриваюсь и в толк взять не могу, из каких краёв ты такой объявился? Вроде бы самый обычный паренёк, собой не красавчик, а видно, что доброта в тебе есть особенная. Она-то и спасёт тебя в лихие годы. Ни одна змея не сможет в твою душу яда напустить…
– Что ты говоришь такое, бабушка, – запротестовал Тимошка, – о каких таких змеях ты рассуждаешь? Объясни! Мне про змей уже один старичок говаривал.
В ответ старуха лукаво хихикнула и, как маленькая, захлопала в ладоши:
– Угадай, угадай!
Тимошка в сердцах махнул рукой:
– Плохой я отгадчик. Ты вот, бабушка, наверно, со всеми в городе знакома?
– А то… – горделиво приосанилась собеседница. – Я в Петербурге всех знаю от последнего нищенца до великих князей.
– Вот-вот, – уцепился за словечко Тимошка, – князей мне и надобно. Точнее, одного князя, – он нахмурил лоб, припоминая, как старший лакей приказал ему величать друга Севу, и старательно выговорил: – Его сиятельство князя Всеволода Андреевича Езерского.
– Севу? – живо отреагировала бабка. – Хороший мальчишка, душевный. Под стать тебе. Всегда странников привечает. Один раз даже своё бланманже мне передал. Я с детства бланманже уважаю.
Она мечтательно