Роман Федорович устроился на краю дивана напротив Марии Никитичны. Дрожащими руками он перебирал в пальцах бумажную салфетку.
– Надеюсь я успею провести вас к больнице, – взволнованно произнес мужчина. – Я с женой ходил на все УЗИ, – гордо добавил он.
– А сколько у вас было детей? – полюбопытствовала Ника, суетливо расхаживая по ресторану.
Она быстро привыкала к обстановке, примеряя на себя роль хозяйки. Вере вдруг захотелось выставить навязчивую девчонку за порог.
– Двое умерли в утробе, а родилось четверо, – поведал Николай Федорович.
Он замялся. Губы его задрожали не то от очередного приступа, не то от накативших слез.
– На момент трагических событий дети уже были взрослыми, – сухо добавил он. – Я понятия не имею живы они, мертвы или превратились в зомби.
– Ваша жена была героиней, – включилась в разговор Мария Никитична. – Я осилила только троих. Старший с семьей пропали без вести. Я все не теряю надежды на чудесную встречу с ним.
Ника вздрогнула. Она припоминала старшего брата, образ которого угасал на задворках памяти, теряясь среди множества таких же забытых лиц, как и ее возлюбленный Артем. Пройдет время и сможет ли девушка, став матерью, описать будущему ребенку внешность его покойного отца.
Вера поделилась историей о брате, присоединяясь к общему трауру по близким и родным. Она нутром чуяла: Артур жив. Девушка не могла описать природу странного явления, но будто на расстоянии ощущала незримое присутствие дорогого сердцу человека.
Миша помрачнел. Он бы и рад был поделиться своей историей, но не мог. Нахмурившись, мужчина юркнул за барную стойку, где исчез за дверью склада. Обратно в зал ресторана он вернулся, держа в руках консервы и сладкую газировку. Вера поспешила ему на подмогу, перехватывая съестные припасы. Гости приятно удивились, с благодарностью принимая угощения.
Вера заварила чай. Она в нетерпении предвкушала момент, когда наконец вернет гостей в их бункер и насладится блаженным одиночеством в компании с книгой на излюбленном диване.
Миша насыпал Фыр собачий корм и поставил ее миску в центр зала. Зашипела бутылка открываемой газировки. Мария Никитична недовольно поморщилась.
– Может после больницы покушаем? – предложила она тоном не терпящего препирательств.
Роман Федорович поджал губы.
– А если я уже не вернусь? – возразил он.
– Мы же плотно позавтракали!
Но Роман Федорович ее не слушал.
Устроившись с боку от матери, Ника обнюхала содержимое консервов и с несвойственным для нее аппетитом накинулась на «блюда», жадно поглощая одно за другим. Порция за порцией исчезали в ее изможденном голодом и беременностью желудке. Мария Никитична недовольно покосилась на дочь. Она напомнила девушки о правилах приличия за столом.
В