– Вот слова настоящего мужчины, – похвалила я.
Я подвинулась вплотную.
– Никто мне не говорил этого. Обними же меня, славный Гней.
Он вытянул руку и с силой прижал меня.
– О, какое объятие. Но умей сдерживать свою страсть, Гней…
Он, часто дыша, ослабил объятие.
– Ты умеешь хранить секреты? – сказала я и таинственно посмотрела ему в глаза.
Он закивал.
Вздохнув, я прошептала ему на ухо:
– Признаюсь тебе, я очень порочна. Я участвовала в оргиях Волупии. Да будет тебе известно, Гней, Волупия наделила меня даром неуёмной любовной страсти. Мне нужен не просто любовник, мне нужен самый пылкий любовник в Риме. Готов ли ты быть им? Готов ли утолить мою страсть, Гней, хватит ли у тебя сил?
Я видела, как слыша мой шёпот, он прерывисто дышит, лицо его краснеет, а глаза блестят похотливым блеском. Он сглотнул слюну и пробормотал:
– Клянусь всеми фавнами земли… смогу, царица. Смогу, прекраснейшая Фабия. Я приму снадобье, которое увеличит мою мужскую силу вдвое.
Я одобрительно кивнула.
– Это славно. Но ни одно снадобье не сравнится с Дарами Сатира. Это семена мне привезли из Каппадокии. Сила их огромна, мужчина съевший их получит похоть Луперка и мощь Приапа.
Я взяла со стола мешочек, и развязала его:
– Когда они начнут действовать, ты сам почувствуешь это. В доме лишь только мы, да пара слуг. Родителей нет. Мы уединимся, чтобы сполна разделить нашу страсть.
Гней задрожал от восторга.
– С радостью. C радостью, божественная Фабия. Ты увидишь, я не подведу тебя.
– Дай же мне свою ладонь, славный Гней.
Он вытянул руку и я высыпала в неё все семена мешочка:
– Съешь эти семена. Одной пригоршни будет довольно.
– Ты сводишь меня с ума… – бормотал он, набив щёки и жуя. – Я готов на всё. Скажи – и я умру за тебя, богиня.
И тут мрачная догадка мелькнула на моём лице…
– Стой, стой… ты уже проглотил это? – Я выпучила глаза.
– Да, да, о чудная Фабия.
Я ахнула.
– О, Гней, Гней. Прости меня, я вспомнила, но не успела тебя предупредить… О, боги, – возопила я громко, закрыв лицо. – Горе мне! Я всё перепутала! Я взяла Слёзы Стикса вместо Даров Сатира.
– Что такое Слёзы Стикса? – поморщился он.
– Яд! – произнесла я шепотом с ужасом на лице. Сначала у того, кто это ест, гниют внутренности, потом мутнеет разум.
Он оторопел.
– Значит… я умру?
– Да, – произнесла я обречённо. – Но прими это с достоинством, славный Гней. Да будет твой путь в Мир Теней лёгок. И горе мне, я буду до конца вымаливать у богов прощение за свою ошибку! – Я вскинула руки вверх и всхлипнула.
Испарина появилась у него на лбу. Он надул щёки и сплюнул на пол остатки.
– Что же ты наделала! – вскричал он чуть не плача. – Дай мне гусиное перо, чтобы я мог пощекотать глотку и исторгнуть это вон!
– Поздно,