Уверен, всё это было чем угодно, но только не чередой проклятущих совпадений.
Один из гвардейцев, – едва ли многим старше меня, судя по виду, – подступил к отцу Славинсону и смиренно попросил его внимания. Объяснил, что ему, мол, весточка пришла, сын у него родился, и не лишним будет посоветоваться со святым человеком, какое имя дать мальчугану на первые подстрижины. Я слушал в пол уха. Чаёк попивал.
Меня интересовало вот что: сколь разумного в предположениях, что произошедшее – есть кара за моё самоуправство? Всё-таки, бывают вещи, которые простолюдину видеть не положено, и знать ему о таком просто незачем. Быть может, чему-то подобному я и стал свидетелем в ту ночь, и данный проступок просто не мог остаться безнаказанным?
Отхлебнул чаю.
Пугающие воспоминания о произошедшем в библиотеке по-прежнему терзали меня, но стоит быть честным с самим собой: никто меня не видел окромя той девицы и Гренно, привратника. Но он-то, думаю, и на смертном одре станет всё отрицать – своя шкура, всё-таки, дороже. И раз от них никакой опасности не исходит, тогда…
Я вновь прильнул к кружке, да так и замер от пришедшего на ум озарения.
Та дева!.. Та, кою я сперва принял за убийцу, так ловко шныряла она по теням. Она ведь появилась не из неоткуда, но проникла вмести с теми знатными. Вот же ж я дуралей, раз только сейчас это понял! Получается, все они обо мне в курсе, и этого уже не утаить!.. Беда. Хотя, если так-то оно так, и всё это́ – их рук дело, то возникает ещё вопрос: а почему бы им просто меня не схватить? Что за глупец способен упустить юнца на единственной дороге, но в силах прознать, где тот живёт, и послать душегубов в конец его пути?
Я отстранил горячую кружку ото рта. Облизнул обожжённую губу.
Ну-у… Разве что тот, который намерен сокрыть тайну столь великую, что каждому даже мельком о ней прознавшему не сносить головы! Ну и, если так-то поразмыслить, то, право же, я легко мог вообразить себе такого глупца. Бескомпромиссного, мстительного и коварного; не чурающегося грязных приёмчиков ради своих подлых замыслов.
Тут, о стол передо мной – с силой, что я ажно подпрыгнул, – грохнула жестяная миска. Чай пролился, ошпарил мне пальцы, а дыхание камнем встряло поперёк горла.
– Вот, – рыкнул один из гвардейских поварских. – Комендант велел накормить вас от пуза. Ешьте, пока дают.
Другая такая же миска упала перед Славинсоном, и в ней, как и в моей, исходили паром две поджаренных на огне колбаски в специях. «Отравлено!» – тотчас же подумал я. Но прежде, чем успел хоть что-нибудь из себя