Ах да, ещё ведь тот арбалетчик…
Ричард удивлённо воззрился себе под ноги, пытаясь восстановить в памяти картину всего произошедшего. Бесчувственное тело дезертира и вправду валялось у его башмаков; его дружки, видать, подумали, что тот уже не жилец. «Ну и хорошо, что так, – решил про себя тот, старый Ричард, – который из Гринлаго, – прагматик и скептик, для которого всё имело свою цену. – Пленник уж наверняка сумеет что-нибудь интересненькое рассказать».
Бедняга застонал, вроде как попытался открыть глаза, и Пекарь хорошенько приложил его по лицу. Пускай ещё немного поспит, – впереди у него долгая ночка.
⊱ ✧☽◯☾✧ ⊰
– …И вот, значит, стоит он с этой грязной, огроменной морковью в руке – землёй на пол крошит, – и говорит: «Со своей дочерью я как-нибудь сам разберусь!». И морковью трясёт так угрожающе, как дубиной! Я же в этот момент только-только в окно залезаю: вижу морковь, вижу дочь, красную с лица, как помидор перезрелый, и вижу, значит, этого её любовничка – который в ужасе на морковь таращится!.. Ну и решаю лезть обратно…
Дальше Ричард мог не продолжать. Местные и без того вовсю хохотали, пряча рты кто за ладонью, кто за рукавом, чтоб не так громко было. Ну как «вовсю»: насколько чистосердечно можно веселиться после того, как на глазах у тебя девятерых людей превратили в оплавленные головешки, а твоих родных и близких едва не предали ножу, – настолько и хохотали. Ричард же продолжал хохмить: где всамделишную какую историю расскажет, где приукрасит чутка, а где и целиком наврёт. Главное же, чтоб веселее было.
После случившегося у него до сих пор дрожали руки.
Им с Такедой этой ночью почестей досталось с лихвой: и по плечу их похлопали, и подарков всяких мелких надарили, и деньжат немного отсыпали. Конкретно на него ещё и местные девицы, что в самом соку, поглядывать стали чаще; чаандийца пока сторонились, побаивались чутка. Вот только от всего этого не становилось спокойнее. Рассвет нескоро.
– А вот ещё забавная история была. Как-то раз мы… О-у!.. Премного благодарен! – начал было Ричард, но отвлёкся, когда одна из девиц – дородная, что бурёнка на сносях, – подала ему кружку горячего эля. Он её с радостью принял. Он же теперь герой.
– Нравиться? – поинтересовалась прелестница, пряча смущение за улыбкой.
Ричард кивнул. Кивнул, потому как со всей поспешностью прильнул губами к напитку. Знал, что за первым словом последует и второе, и третье… и что тогда он до самого утра не сумеет от неё отделаться. А сейчас оно как-то совсем несподручно было.
Задняя дверь