При этом описании приложена большая гравюра, отчетливо исполненная и передающая эту отвратительную сцену с ужасающей верностью. Гравюра эта более всего может дать понятие об этом страшном истязании. По нашему мнению, она снята не с натуры, а с какого-нибудь старого рисунка, изображавшего пытку еще в конце XVII столетия. Там изображен человек, повешенный за руки (связанные, однако не сзади) на перекладину и с привязанным к ногам бревном, на котором стоит одной ногой палач, держащий в руках кнут, из которого он, по-видимому, выжимает кровь. По другую сторону, за перегородкой, перед лицом подсудимого, стоят люди в древней Русской одежде и с бородами, по всем признакам судьи и дьяки, и около них воины с бородами, в круглых шапках, с ружьями, по всему вероятию стрельцы. Сцена происходит не в застенке, а на дворе. Мы полагаем, что эта гравюра изображает какую-нибудь пытку на Стрелецком дворе или в Губной избе.
Шапп прибавляет, что палачи иногда одним или несколькими ударами кнута убивают осужденного.
Иногда на пытке били в два и в три кнута: в описании первого стрелецкого бунта, составленном Сильвестром Медведевым, сказано, что стрельцы «доктора Данила (Фон-Гадена, родом Еврея) иже в крещении Стефан, в застенке же крепко пыташа, биша в три кнута, и огнем жгоша, и потом такожде (т. е. нагого) выведоша на Красную площадь, изсекоша в мелкие части».
В Актах Юридических, изданных Археографическою Комиссией, (стр. 79) есть судебное дело конца XVII столетия: на Велеозере пытали кнутом под пыточною башнею мужика, обвиненного в курении табаку.
В торжественном входе в Москву после покорения Азова, везли на особой телеге Якушку Немчина (голландского матроса Янсена, служившего у нас в войске пушкарем и передавшегося под Азовом Туркам, а в последствии выданного ими) скованного, с петлей на шее и поставленного под виселицей; по обе стороны столбов у виселицы повешены были «кнуты и топоры и клепики и хомуты и клещи и прочие палаческие инструменты». Нет сомнения, что эти инструменты висли тут не для украшения только, а что ими после того и пытали Янсена, хотя и трудно объяснить употребление при пытке таких орудий как хомуты (Кажется, хомутами назывались петли из войлока, в которые вкладывали руки пытаемого, при подъеме его на дыбу)». Но злость человеческая весьма изобретательна.
В сочинении, изданном Рихтером и Гейслером в Лейпциге, без означения года, но как полагать должно в первых годах нынешнего столетия находятся следующие подробности: «Наказание кнутом так жестоко, что обыкновенно зависит от палача сделать его смертельным; по крайней мере в России говорят, что палач может убить осужденного тремя ударами кнута, и даже двумя.