С этой решимостью я заве разговор о Домбровском., о его болезни, но молодая девушка, смеясь зажала мне рот своей ручкой.
– Вот еще, нашли о чем говорить! – капризно протянула она. _ Ешьте уж лучше малину. Это все-таки, интереснее.
– Ирина Артемьевна!.. Вы, конечно, шутите… – растерянно пробормотал я, отшатнувшись. Это прикосновение… И как отнестись к ее словам?
– Зачем так длинно? Просто – Ира. И вовсе я не шучу, – с внезапной серьезностью добавила она.
Я с изумлением посмотрел на нее. Как?! Так, значит, мое предположение было правильно? Она успела уже разлюбить Сергея?.. Или же это – игра, игра со мной? Необходимо это выяснить.
– Но, Ирина… Ира, подумайте о том, что вы говорите!
– А что? – наивно спросила она, как-то странно глядя мне прямо в глаза.
– Малина – вас – больше интересует, чем здоровье – жениха? – с расстанов- кой произнес я и поставил вопрос ребром: – Следовательно, вы его не любите?
Сказал, и ждал ответа. Как то она отнесется к моим словам? Смутиится? Обидится? Или рассмеется? Но девушка только смотрела на меня. И теперь я ясно прочел в ее взгляде: «Ну, конечно же, не люблю его, потому что люблю тебя».
Догадавшись по выражению моего лица, что я понял немой ответ, Ирина закрыла свое обеими руками и выбежала из малинника. Пораженный, я импульсивно, ни о чем не думая, поспешил за нею.
Она ждала меня в нескольких шагах. И в ее сияющих глазах горел такой горячий, такой властный призыв, что моя кровь буйно вскипела и бросилась мне в голову. А Ирина близко-близко подошла ко мне и, потупившись, тихо, упавшим голосом, произнесла :
– Да, Гриша… Я не знаю, что делается со мною сейчас. Но – вы правы… его я больше не люблю… Никогда не любила… по настоящему. Теперь я поняла… Это было ошибкой…
О, как близко была она!.. Ее дыхание касалось моих губ, я слышал запах ее тела, видел нежность кожи, трепет опущенных ресниц… и рот, рот, как кровавый, пьянящий цветок…
Какой-то знойный вихрь подхватил меня и закружил. Я не в силах был бороться с ним и, дрожа, протянул руки к девушке. Но она ловким движением выскользнула из готовых уже сомкнуться моих объятий, сделала прыжок и – исчезла в чаще орешника.
Безумие, овладевшее мною, заставило меня бежать за нею. Ирины не было видно. Только шелест ветвей вдали говорил о том, что она где-то здесь. Но где? Отуманенный рассудок не мог сообразить направления и несся наугад.
Нетерпеливо раздвигая ветви, спотыкаясь. Тяжело дыша, я всем существом своим стремился догнать девушку.
– Ирина! Ирина! – стонал я пересмякшими губами. – Ты само счастье! Ты – сама жизнь! Ирина, остановись! О, схватить тебя… Быть твоим рабом… и властелином! – больше для меня в эти мгновения ничего не существовало.
10
Не знаю,