У поэмы Итамара Йоза Кеста «Пейзаж в дыму» есть подзаголовок «Будни Берген-Бельзена». В этом концентрационном лагере погибла Анна Франк. Поэма состоит из коротких разностопных отрывков. Свободный стих, нерегулярная рифмовка, метафора на метафоре. Мне в переводческой практике больше приходилось иметь дело с традиционными размерами, новая задача показалась интересной, даже увлекательной. Перевод сделала за неделю (вместо трех оговоренных). Зоя перевод одобрила, включила в большую книгу стихов и рассказов о Катастрофе. Книга «Опечатанный вагон» вышла в 2005-ом году. В ней оказались и другие мои переводы и оригинальные стихи. Позже «Пейзаж в дыму» опубликовала Рада Полищук в своем альманахе «Диалог».
Мама и бабушка
Старый Минск. Год 1922. На открытой площадке стайка выпускниц еврейского педагогического техникума. Блузки неопределенного цвета, юбки пониже колен, будто униформа, короткие прямые стрижки. Одна, маленькая, кругленькая, с японским разрезом глаз – моя будущая мама. В центре кружка кудрявый паренек читает стихи, это Зелик Аксельрод. Скоро он познакомит Ривку со своим старшим братом Меером и она станет его женой.
Об отце и его брате, их детстве в местечке Молодечно и студенческих годах в Москве кое-что известно.
О детстве мамы, вернее, об атмосфере, в которой она росла, можно судить, только читая ее рассказы и повести. Каким чудом, оставив нищую окраину, оказалась она в университете, в аспирантуре, стала преподавателем, доцентом, литературоведом и прозаиком? Кроме природной даровитости, помогала завидная способность к языкам.
Мама (стоит слева) с родителями и сестрой. 1922
С детства идиш, русский и белорусский, разговорные польский и немецкий. Французским овладела, едва коснувшись его, румынским, когда познакомилась с Яковом Штеренбергом. К тому же, мы с ней неделю-другую посещали кружок румынского языка в Доме литераторов. Я только выучила первые «мулцумеск» и «буна сеара», а мама уже читала Ионеско в оригинале.
Мама, автор статей и монографии о творчестве Шолом-Алейхема, написала предисловие к шеститомному собранию его сочинений на русском языке, состояла в редколлегии этого издания и хотела привлечь к переводам русских писателей: Зощенко, Всеволода Иванова, Паустовского, предложила консультировать их, помочь с подстрочниками. Разумеется, этот номер не прошел, маму вывели из редколлегии: всяк сверчок знай свой шесток. «Шесток» был поделен между патентованными переводчиками с идиша. По просьбе мамы один