Никого. Какой странный розыгрыш. Стук в дверь.
Темноволосая миловидная женщина лет пятидесяти.
С нею спутник, крепкий, широкоплечий, молодцеватый.
Я бесцеремонно: – Кто вы?
Она: – Я Маша, дочь Нины Матвеевой!
– А где же мама? (дурацкий вопрос).
– Мама в Раменском.
Оказалось, что Маша с мужем Дмитрием в гостях у друзей случайно узнали, что я здесь. Вся семья Нины по-прежнему в Раменском, Маша занимается делами бардов, муж, ветеринар с редкой специальностью – лечит пчел. Сама Нина на пенсии, всю жизнь преподавала русский язык и литературу, любима учениками. Болеет, целыми днями слушает «Эхо Москвы». Домашние знают о нашей дружбе, о моих родителях.
Через месяц после визита к нам, Маша по телефону соединяет меня с Ниной. Нина взволнованно, захлебываясь, пытается рассказать о себе нынешней, о заботливых правнуках, о наших, еще живых, однокурсницах, вспоминает Баррикадную… Я, скорее, догадываюсь, чем слышу. Что-то кричу в ответ. Не могу представить себе, что со мной говорит та звонкая девочка с рыжими косичками, с которой мы пели на два голоса: «Мой миленький дружок, любезный пастушок»… Так друг друга и не расслышали. И голосов не узнали. Больше не позвонит.
Сильный пол у нас на курсе представляют четверо: сухорукий Жора Гранде, унылый всезнайка Лева Пустовойт и наш комсорг, юркий придурок Шурка Ордин, знающий только слово: «взносы».
Но как оказался здесь неприступный красавец Вова Иванов, неужели ради еженедельной пятиминутной политинформации о высоких урожаях и пойманых доблестной разведкой американких шпионах.
Скудное мужское наличие никак не устраивает наше девичье большинство. Я, отвечая за повышение развлекательного и образовательного уровня, завожу по чьей-то наводке знакомство с Фритом Яхилевичем, студентом МЭИ, культоргом своего, преимущественно мужского курса.
Фрит Яхилевич
Мы устраиваем встречи с танго под радиолу. «Утомленное солнце нежно с морем прощалось»… Никто, кроме меня, никогда не встречался и не прощался ни с морем, ни с утомленным солнцем. Я впервые увидела море летом 1948-го – какое-то не настоящее, Азовское. Папа взял меня с собой в Бердянск, где рисовал рыбаков. А нам в 1955-ом после танцев и распределения оставалось только свадьбы сыграть. В моем случае это произошло в поселке Калтан Кемеровской области, куда распределили Фрита.
Папа художник хочет, чтобы я не ленилась и рисовала. Но я ленюсь. Рисую барышень в кринолинах, платьях с оборками и профили с короткими носами и тугими узлами на затылке.
Так была причесана жена молодого архитектора Жени Завадского, с ним я познакомилась в доме творчества художников на озере Сенеж. Он поразил меня остроумием и разнообразными познаниями. Женя никогда не говорил о своих знаменитых родителях, режиссере Юрии Завадском и актрисе Вере Марецкой, хоть позже, видимо,