Работа на заводе или комбинате приносит пользу. Наука приносит пользу. Военное дело приносит пользу. Учеба приносит пользу. Спорт приносит пользу: он развивает тело. А искусство бесполезное. Если только оно не задано специально: как виньетки на стенной газете нарисовать или у взрослых – написать книгу о жизни Родителя. Если человек тратит своë время, которое можно обратить в пользу для себя или страны, на искусство, с ним что-то не так. Мораль сомнительная. Патология. И тут уже комиссия, другой цвет звезды, и… А-1, ашка-идиот, исправляется на месте. Но А-1 присваивается за единичный поступок. В алькином же блокноте стихотворений было написано много. И по датам, что он под ними писал, легко вычислить, что в разное время…
– Тебя на комиссию отправляют?
– Да, завтра. Ну, и… Ада, может по-всякому кончиться. Патологию присвоят точно. И… нам не надо больше вместе гулять пока. Потому что, если вдруг кто-нибудь узнает, будет плохо. Друг с патологией – комиссия для тебя.
Я вцепилась в алькин рукав.
– Думаешь, боюсь?!
И осознала, как это смешно звучит. От меня-то, ничего не делавшей, когда над ним издевались на переменах.
Он улыбнулся одними уголками губ. Стиснул мои замерзшие пальцы между ладоней.
– Ты смелая. Но не надо быть глупой. Правда. Если не говорить некоторое время, это не значит, что мы поссорились.
– Аля… Там, на комиссии, если спросят, будешь ли писать ещё, говори, что нет. Пожалуйста!
Я чувствовала, что щеки пылают. К утилизатору шла процессия: мужчина и женщина, оба лет тридцати на вид, осторожно вели под руки сгорбленного старика. Наверное, ослеп или оглох, и уже не мог ничего делать, вот и определили на комиссии, что пора, а дети или внуки провожали. Снег таял на алькиной чëлке – нагромождении крупных каштановых кудряшек.
– Ада, но это неправда. Я стану писать, – он смотрел упрямо.
– А ещё говоришь, что глупая я. Соври же, ну!
Алька покачал головой. А я думала, что на нëм уже и так добровольный уход из СИЗИФа. Репутационное пятно лицея занятия ученика искусством неплохо так размазывали. Увеличивали в размерах.
– Ада, я не хочу.
– Знаешь что? Ты не станешь а-шкой-идиотом! Потому что уже идиот! Ты…
Я дала Альке пощëчину. Так сильно, как только могла. Когда злюсь, я иногда бью тех, на кого сердита. Так бывает. Но обычно всё же подобное выходило из самозащиты. А не просто ударить