–А когда вы уходите? – Ириша похоже считала побег уже принятым совместно решением.
–Да я бы и сейчас, пока не хватились. За плетень – и тикать, – предложила Ёлка.
–Нерационально, – возразила Листик, – Уходить следует ночью. Незаметно из-за темноты, плюс до утра запас времени на дорогу.
–Да ты ничего так. Мозги есть! -Ёлка вовремя сообразила не хлопнуть по плечу Листика опять и вместо этого обняла.
–Туда??? – Иришка передернулась, указав пальцем в сторону плетня, за котрым темнел лес, – В плохие часы??? Не пойду.
–Трусишь – сиди тут. Кто неволит-то.
– Вы меня бросите одну? – если пожалеют, так повезёт невиданно, останется хоть время на обдумывание.
Спонтанно принимать решения было слишком тяжко и непривычно.
–А то нет? Ты нам кто? Сестра, мать, жена? – Ёлка зло сощурилась, – Прикопают тебя, как дядьку военного, ой, прикопают…
Ириша опустила глаза и прошептала.
–Я с вами. До реки. Переплывём, дальше сама.
–Там разберемся. Отсюда бы слиться без шума и пыли…
Ёлка собиралась было продолжить, но ощутила достаточно резкий толчок под лопатку. Отпустила Иришку и Листика, повернулась, и увидела девчонку. Судя по форменному платью, местная, но на обеде, видать, отсутствовала, или просто не запомнилась. Синяя летучая юбка была по подолу чем-то влажным и липким замарана, совсем, как у Ириши. Каштановые свалявшиеся на затылке в колтун волосы, которые явно давным-давно не мыли, спадали сосульками ниже плеч. Пахло от девчонки глиной и сыростью, как от болота или гнилого озера. С виду ей было лет двенадцать-четырнадцать, но к груди она, совсем как малолетка, прижимала игрушку: плюшевого медведя с единственным глазом-пуговицей, одетого в прехорошенькую матроску. Глядела на новеньких исподлобья, жевала губами. За плечами девчонки порхали пёстрые бабочки: лимонные с радужными разводами-кляксами на крыльях, изжёлта-алые, бежевые с рыжими крапинками, однотонные лазоревые. От их движения воздух трепетал и слоился переливчатыми пятнами.
–Тебе чего?
Ёлка чуяла нутром: девчонка ей не нравится. Причём куда поболе, чем другие местные девицы из столовой. Лунный взгляд намекал на слабоумие. Кто её знает: вдруг ещё опасная, кусается там, например.
–Галя, – сказала девчонка низким грудным голосом.
Он так гулко отдался вблизи, что бабочки взметнулись вверх, пересели ей на макушку и плечи, распластались по темному и невзрачному аляповатыми вкраплениями
Иришка быстрым вращательным движением отлетела вбок, поближе к двери дома. Так, на всякий случай.
–Ну, Галя ты, чё дальше? Очень приятно, Ёлка, гран мерси!
–Не ходи туда, – пухлый палец, покрытый цыпками, указал вбок, в сторону плетня.
–Запрещаешь? – Ёлка ещё пыталась отвечать, но сама прикидывала: не рвануть ли к кружевной барышне. Листик вроде сбегать не собиралась. А показаться в чужих глазах трусихой было последним делом. Однако