В то время как Листик приходила в себя, Иришка прилежно закапывала яму. Её воспитали достаточно хорошо, чтобы научить: если старшие просят, помогать надо не переспрашивая. Одежда правда довольно скоро пришла в состояние плачевное. Когда мама поняла, что арестовывать несовершеннолетнюю преступницу вот-вот придут, она достала из шкафа лучшее иришкино платье: кружевное, кремового хлопка. Мама же одела на ножки дочери белые чулочки и светлые туфельки. Прибрежная грязь со всем парадным нарядом сочеталась так себе, а тут к ней ещё добавилась отлетающая от лопаты почва. Ириша сбрасывала вниз рыхлую землю. Яма была мелковата. Закапываемый еле туда вмещался, и Олег Николаевич вздыхал выразительно, глядя на получающийся результат. Выдохшись довольно быстро, Ириша села у могилы, надергала свежей травы, присыпала ей сверху новенький холмик и зашептала под нос про мать-землю сырую.
–А почему…тот дяденька…умер? – она деликатно постаралась забыть, что покойный конвоировал их на остров.
Великое дело, может и обозналась.
–Задавал вопросы, девочка. – Олег Николаевич утомился явно ещё сильнее её.– А таак… несчаастный слуучай, – протянул директор задумчиво, – Бывает. Иногда.
Ириша посмотрела на огороженное веревкой кладбище и благоразумно решила не уточнять: как часто тут не везёт приезжим? Вместо этого она сочла вежливым узнать о том, что волновало её, если уж начистоту, с самого выхода за дверь столовой:
–Извините, пожалуйста… но, пока мы тут, к нам не прибегут поскрёбушки?
–Не исклюючено,– протянул директор, утирая бисеринки пота со лба рукавом уже не белой рубашки.
Иришка поняла: ей крайне хочется узнать, как выглядит спальня и директорский кабинет, а двор не очень и интересен.
–А гулять вообще нельзя? – решила уточнить заранее девочка, став к Олегу Николаевичу как можно поближе.
–Можно. Но ни в коем случае до или после обеда, в темноту, и в сильный ветер, когда деревья сносит. Я вам всё ещё расскажу. Закончим только с делом, – директор улыбнулся Ирише так дружелюбно, как только мог, и, отвлекшись, оперся на древко лопаты.
Вновь залаяли в отдалении, визгливо и гулко.
–Собачка у вас ещё маленькая, да? Щеночек? – Ириша не знала о чём говорить, молчать же казалось неприличным.
–А. Там не собака. Это Галина. Вы познакомитесь, хорошая девочка, – непонятно отозвался Олег Николаевич, и эта реплика понравилась Ире ровно настолько же, насколько нога в галифе, на которую она сбрасывала мелкий сор, близость бродячих поскрёбышков и отполированный блеск лопаты, которой пользовались явно часто и продуктивно.
Директорский кабинет располагался на первом этаже напротив столовой. Обстановка отличалась скудностью. Из мебели имелись стол, два колченогих табурета, диван с застеленным мятым казенным бельём, намекающий, что тут не только работают, но и живут.