Я вспомнил, как выглядит муха. Во всех мерзких подробностях. И начал превращение. Заняло оно гораздо больше времени, чем превращение в человека. Все-таки слишком велика разница в размерах. Но в итоге дело было сделано.
В первые секунды я потерял ориентацию в пространстве. Потом понял, что это из-за невероятной легкости. Я был мал, быстр и практически неуязвим.
– Ну, в добрый путь, насекомое, – улыбнувшись сказала Елена. Меня сначала удивило, что она говорит и двигается в разы медленнее, чем обычно. Но потом догадался, что это особенности моего нового состояния.
Мы находились в «башне» – самой верхней части Гроттерхейма из заселенных. Полетев по коридору мимо вооруженных бандитов, мимо каморок и лестниц, преодолев несколько заброшенных уровней над «башней» я, наконец, нашел нужную решетку, и, пролетев сквозь нее оказался на тротуаре. Взлетев так, чтобы не пришлось огибать пешеходов и лошадей, я осмотрелся.
Наличие Гроттерхейма, который собрал в себя все отбросы общества, явно шло Ливерхоллу на пользу. Чистые улочки, цветная ровная плитка, крашенные крыши, местами слегка покосившиеся, но довольно симпатичные домики. Фонари в виде чудных металлических деревьев, арки, покрытые зеленью.
Конечно, надо было сделать скидку на то, что я попал в довольно престижный квартал. Здесь жили труженики судебной системы: адвокаты, судьи, нотариусы, палачи. В домах победнее – чиновники средней руки. Совсем мелким служащим тут места, конечно, не было. Обо всем этом мне рассказывала Елена – несколько дней мы изучали карту города во всех подробностях.
Теперь мне предстояло преодолеть реку, миновать рынок, подняться на Церковный Холм и на главной площади имени Соре́ниса (бога торговли) и приступить ко второй части моего плана.
Я двинулся в сторону реки. За спиной остался уютный квартал Правосудия, впереди замаячили менее уютные здания. Начались кварталы ремесленников – шумные и слегка неопрятные.
Особо успешные представители ремесленных цехов жили прямо на берегу реки. Дома у них были красивые, но каждый – в своем стиле, отчего Набережная выглядела не очень гармонично с архитектурной точки зрения.
Реку я преодолел без труда. Зависнув над рынком, я из любопытства решил опуститься пониже.
За десятки и сотни лет принцип торговли у людей ничуть не поменялся. Рынок по-прежнему представлял из себя огромный муравейник с галдящими торговцами, орущими, торгующимися до хрипоты потными бабами, визжащей детворой в лохмотьях, полудикими животными, вроде собак, так и норовящих утащить с прилавков что-нибудь съедобное, попрошаек, хрипящих жалобные просьбы о помощи и огромного количества шарлатанов, мошенников, карманников и прочих обитателей Гроттерхейма, которые к ночи устремлялись под землю, уступая улицы другим своим коллегам – грабителям, домушникам и им подобным.
Я опустился еще ниже. И тут