«Это просто опыт», – сказала она. Мне захотелось поколотить ее немножко за то, что так все упрощает и обесценивает. «Просто энергия, – продолжала бесстрашная Маруся. – Пока ты ее как-то оцениваешь, она сильнее тебя. Но если посмотреть безоценочно, она перестанет иметь над тобой власть. Такой человек, человека не переделать».
Мне было трудно с ней согласиться поначалу – но потом это оказалось лучшим объяснением из всех, что я слышала.
Но как же быть, если дружба – вот так, всю жизнь, то прибывает, то убывает? Море подчиняется Луне, ветер – горам, а чему подчиняется чувство общности между людьми? С возрастом не становится понятнее, чем задела, почему обидела, когда напугала своей активностью, когда, наоборот, стормозила и не поддержала. Стихия дружбы абсолютно непредсказуема, как вода, только хуже воды.
Я очень надеюсь, что у Маруси есть ответ. Однажды она рассказывала мне, как полюбила плавать. Она умела это с детства, но боялась, переживала из-за травмы голени. Как-то раз на индийском побережье она долго стояла на берегу, не решаясь войти в воду. А когда наконец вошла, прислушалась к ощущениям – и поняла, что сейчас не надо делать резких движений. Тогда она просто легла на волну, раскинула ноги-руки и качалась так, «звездой», и представляла, как соединяется со всем, что ее окружает. Как самый первый в мире младенец в своей соленой прото-колыбели. Когда вода успокоилась, Маруся перевернулась на живот и поплыла – единая со всем, доверчивая к морю, открытая всему, что есть сама изменчивость.
Катенька
Она была хорошенькой. Очаровательно, многообещающе хорошенькой. В этом она сама убедилась, когда ей исполнилось пятнадцать. За три месяца до Дня рождения какой-то прохожий дед с щербатыми зубами неожиданно крикнул вслед:
– Посмотри, как ты идешь! У тебя ноги дрыгаются, как у лягушонка!
С тех пор она каждый день стала испытывать осторожное желание как бы невзначай узнать немного больше о своих ногах. Лишний раз заглянуть в зеркальный шкаф, на секунду остановиться перед витриной… Это называется «работать над собой», как позже скажут старшие подруги. Она стала работать над каждым своим несовершенством, реальным или мнимым, лишь бы не вернулось то щемящее чувство стыда, в котором самой себе боялась признаться. Не есть мучного. Не пить лимонада, даже низкокалорийного. Не выглядеть слишком бледной, etc.
Важным этапом в борьбе с собственным несовершенством стала победа над строгостью отца. Капитулировав перед ее истериками, он выделил