– Именно «Диор»? – поднимает бровь консультантша. В ее интонации и выражении лица моментально отображается вся пропасть моего незнания. Неуверенно киваю. «Да, конечно, Диор!» Консультантша фыркает, но все же разворачивается на своих каблуках и цокает в подсобку. Ее спина выражает крайнюю степень презрения. Кажется, она выполняет мою просьбу только потому, что в зале есть камера: кто-то присматривает за тем, как она выполняет свои обязанности.
Поворачиваю голову и вижу свое отражение в зеркальной стене. Съехавшая набекрень вязаная шапка едва прикрывает растрепанные волосы. Лицо – с ним и так все понятно, но за сегодня оно приобрело новый, синюшный оттенок. Мое туловище одето в искусственную рыжую дубленку с псевдо-мехом, похожим на старое диванное покрывало. «Конечно, Диор!» Была бы воля этой консультантши, она бы ввела фейсконтроль на входе, чтобы такие, как я, не смели сюда совать своего сопливого носа.
Стою столбом и жду, что будет, когда она вернется. Мне же придется взять пробник, выдавить крем и размазать его по лицу. Оттенок все-таки для меня слишком темный. Придется разыграть целый спектакль, доказывая, почему это мне не подходит. Будто я не полностью зависимая от родителей школьница, а одна из тех вздорных молодых дамочек, которая разбирается. Да, я хожу, в чем хочу! И выгляжу, как хочу! У меня в кошельке миллионы! Ну-ка, неси сюда все, что есть, а я еще подумаю, брать или не брать!
Пока я готовлюсь дать отпор зазнавшейся консультантше, возвращается мама. Она перенюхала все свои любимые «Шанели» и довольно улыбается. Мне немного жаль, что я не успею дать той дамочке свой ультра-остроумный ответ, но нам пора. В аптеке мама покупает мне солнцезащитный крем с самым высоким индексом, успокаивающее молочко для умывания и гору таблеток. Мне не терпится обмазаться всем этим прямо сейчас, но я могу рассчитывать разве что на горькую таблетку, от которой потом всю дорогу клонит в сон.
Крем оказался не таким уж приятным, как я ожидала. Он белесый и не прозрачный – сколько не втирай, остаются крупитчатые полосы. Зато он правда работает – солнце больше не впивается мне в веки, а отскакивает от них. Магия!
Глаза постепенно заживают и вскоре делаются обычными, как раньше. Но я продолжаю пользоваться кремом до конца апреля, пока солнце не вытопит весь снег и не успокоится. Чтобы не было жирного блеска, припудриваю лицо светло-бежевой пудрой. Я купила ее в обычном магазине, где на одном прилавке были навалены колготки, трусы, кухонная утварь и дешевая косметика. Не «Диор», конечно, зато продавщица была со мной добра. Она даже спросила, не ругают ли нас в школе за то, что мы красимся? Ее дочку вот ругают, хотя ей уже пятнадцать. Я ответила, что конечно да – и не просто ругают, а орут и заставляют идти в туалет, смывать все холодной водой