– Нет, ты кое-что забыла, – издевательски напомнил Волков, глазами указывая на строго запахнутый халат. – Тебе же будет жарко так. Снимай его.
Он привел Соню в совершенное смятение, когда залез на высокую постель и сел, согнув длинные ноги в коленях. Чекист выжидательно наблюдал за ней, словно зритель в театре перед премьерой.
– Вы ведете себя бесцеремонно, совсем не так, как собирались.
– Ты, – поправил ее Волков. – Ты ведешь себя бесцеремонно. Повтори.
– Ты ведешь себя бесцеремонно, и мне это не нравится!
– Так лучше, – одобрительно кивнул он. – Я прошу тебя снять халат и спать в сорочке, только и всего. Нет никакого смысла закрываться от меня под слоями одежды. Если ты вдруг думаешь, что они спасут тебя от меня, то сильно ошибаешься.
Соня нахмурила брови, отвернулась к нему спиной и скинула халат. Затем быстро спряталась под теплым мягким одеялом и повернулась спиной к Волкову.
Несмотря на то, что ситуация была для нее более чем необычной, Соня крепко уснула сразу же, как только ее голова устроилась на подушке. То ли это действие вина, то ли долгожданная сытость, то ли уют теплой чистой постели или просто гнетущая усталость, но она даже не заметила, как он выключил лампу и придвинулся поближе.
Глава III
21 июля 1912 года
Открыв дверь в кабак, графиня Белозерова на мгновение зажмурилась. Глаза заслезились от едкого дыма. Он лениво клубился в воздухе, окутывая всех присутствующих в помещении. В нос ударили резкие запахи крепкого табака, дешевой выпивки и немытых тел.
И как все эти люди выносили хоть пять минут в столь удушающих жаре и духоте? Створки в небольших окнах оставались открытыми, но слабый сквозняк не справлялся с гнетущей вонью этого заведения. Даже сейчас, после обеда, оно было заполнено так, что постояльцам приходилось проталкиваться через толпу к стойке за новым пойлом.
Помещение кабака было сплошь напичкано высокими столами с деревянными скамьями, предназначенными скорее для шумных пьянок, чем для приема пищи; последней и не пахло вовсе. Здесь выпивали в основном заводские рабочие, видимо, закончившие смену, но среди публики можно было заметить и несколько молодых военных.
Большинство из завсегдатаев этого заведения неспешно курили трубки или самокрутки, а столы были усеяны полупустыми бутылками, бокалами и рюмками. Худой официант едва успевал протирать грязной тряпкой следы от выпивки и собирать пустую посуду.
Соня не находила себе места с тех пор, как узнала, что ее горячо любимый брат в последнее время зачастил в такие кабаки. Он стал избегать «Яръ», «Стрельну», «Эрмитаж», а ведь то были лучшие московские рестораны. Брату пришлось променять бифштекс