Возня так и не прекращалась, она бурлила и поднималась, как волна, и Кирилл Ефимыч с улыбкой ожидал того, когда же она рассеется у порога актового зала. Он навострил острое ухо и прислушался к медленно опадающим голосам. Его глубокий вздох ненадолго опередил их приход.
Глава 2
Вот она гильза от пули навылет,
Карта, которую нечем покрыть.
Мы остаемся одни в этом мире,
Бог устал нас любить,
Бог устал нас любить,
Бог просто устал нас любить,
Бог устал нас любить.
Сплин – Бог устал нас любить
В актовом зале смердило плесенью и скукой.
Клубы пыли совершали путешествие из одного конца огромного пространства в другой, натыкаясь на соединенные меж собой кресла и застревая в железных перекладинах. Тяжелый, кирпичного цвета занавес от впитавшейся в него с годами грязи задубел и стал похож на лист гипсокартона. Никто его трогать не решался, поэтому так и весел он никогда не задвигаемый. Пианино было на половину настроено и нуждалось в полировке. Негодным его было сложно назвать, но благодаря акустической студии, которая соседствовала с костюмерной прямо над головами зрителей, в нем отпала всякая надобность. Теперь оно служило красивым винтажным декором и тумбочкой для ключей, мобильных телефонов, всевозможных бумажек и прочего, что требовало сохранного места во время репетиций.
Один только молодой учитель уважал старинный инструмент и не использовал его в качестве журнального столика. В конце концов, можно было сложить все на один из двух широких подоконников, а не захламлять и царапать изящное пианино, которое просто хотело благородно дожить свой век в стенах этой камеры пыток юных душ. Именно так он и сделал, и именно так хотел предложить сделать всем тем малолетним хамам, которые бесцеремонно вваливались в актовый зал без всякого приветствия, но те пренебрежительно рассыпались по всему актовому залу, разбросав свои пожитки тут и там, мелкими кучками. Они расселись на максимальном расстоянии друг от друга, дабы ненароком не коснуться локтем чужой руки. Кирилл Ефимыч усмехнулся этой социальной брезгливости, которую солидарно выразили все присутствовавшие.
– Как я понимаю это окончательный состав одиннадцатого «А» на сегодняшний день? – спросил учитель, оглядев горстку учеников.
– А что вы хотели увидеть, Кирилл Ефимыч? – протянул Матвей, откинувшись на спинку кресла и вытянув ноги. – Сияющих радостью умственно отсталых в полном составе?
– Было бы неплохо, – отозвался учитель, скрестив руки на груди.
– Интересно, вы так думаете, потому что оптимист или потому что вы не особо хорошего мнения об умственных способностях нашего класса? – отрешенно изрек Слава, будто бы ни к кому особо и не обращаясь.
Кирилл Ефимыч оставил этот вопрос без вербального ответа, но для погашения возможного конфликта