– А как же мотивация? – подала голос Стина, сладко растягивая гласные.
При этом она вытянулась как сытая кошка, обласканная летним солнцем и рукой доброй хозяйки. Слава отстранился, позволив ей подняться и выпрямить спину так, что, казалось, позвоночник у нее сейчас треснет как сухая ветка.
– Мотивация? – нахмурился учитель.
– Да, мотивация, – кивнула девушка, как обычно стреляя глазами в его сторону. – Что нам мешает вот прямо сейчас встать и уйти отсюда?
Кирилл Ефимыч поджал губы. Вот оно. Вот этим они ему нравились. Они заставляли его чувствовать себя не в своей тарелке, шевелить мозгами, что за последние несколько лет от него требовалось вовсе не каждый день. Такие люди как Стина, провокаторы по натуре, кого-то могут изрядно раздражать, но не его. Раздражение настолько раздражает само по себе, потому что является неизменным спутником выхода из зоны комфорта, а для человеческого существа нет ничего хуже, чем встреча с тем, чего его ужасно скудный или особо развитый мозг не в силах вообразить. Это ставит его в позицию под, это не дает ему халявного преимущества, это не заставляет его чувствовать себя венцом творения самой мысли. Именно поэтому люди так не любят провокаторов – они выявляют всю ущербность их натуры, которая начинает управлять мозгом, когда тот дает сбой, они делают их слабыми и никчемными. Это мало кому может понравится, разве что мазохисту.
Или Кириллу Ефимычу, который обожал испытывать свои извилины при содействии чертовски талантливой в этом деле Стины. Ее стиль провокации был примечательным своей искренностью: она всегда выступала с полной самоотдачей, доводя дело, даже самое гиблое, до самого конца. Она не верила в провал или в стыд, потому что была слишком самоуверенной, и Кирилл Ефимыч высоко ценил в ней это хитрое упрямство, которое Стина умело выверяла. Она точно знала, когда следует прикусить нижнюю губу, когда нужно отвесить пощечину скабрезной шуткой, когда не обойтись без меткого вопроса в самую суть, а когда и прикусить острый язык и понаблюдать за достойным ответом. Будь она действительно плохим человеком, она была бы и правда очень опасной девушкой, думал Кирилл Ефимыч, глядя ей прямо в глаза.
– Могу написать на вас докладную, – предложил он, решив начать с простейших, даже примитивных вариантов давления, чтобы усыпить их бдительность и потянуть время.
– Прошу принять во внимание, что на меня их написано уже три, и это только в марте, так что открыть апрель еще одной было бы весьма символично, – подал голос Липа, подняв руку вверх. – В принципе я не против, но не думаю, что вы можете этим напугать какого-то.
– Тогда я могу занизить вам оценки по