В тренде наш идиотизм. Часть I. Элайз. Лука А. Мейте

не сдохну, – пожал плечами Люцикьян, состроив одну из своих знаменитых гримас. Этот человек как никто другой владел своим лицом.

      – В смысле?.. – не особо вдохновленный ответом, поинтересовался друг.

      – Скажем так, в силу определенных обстоятельств моя деятельность в городе Свободной Войны имела честь накрыться. Совсем. С концами. Не хотят они нашу религию, ох не хотят, – он развел руками. – А, и пока помню, твой дядюшка-механическая-вселенская-доброта передавал привет и наилучшие пожелания.

      – Как мило, – скептически отозвался Феликс.

      – Опаньки, – не дошедший до комнаты, неприлично шатаясь, Армин так и застыл при виде своего деда, который в свою очередь расплылся в такой шикарной ухмылке, какой не научится ни один человек в мире. Это дано только Люцикьяну Кечменвальдеку.

      – Ну, здравствуй, недоразумение, – поприветствовал внука дед.

      – Э, здрасьте, – кивнул тот и с такой скоростью убежал, что даже я опешил.

      – Никогда не пойму, зачем твоему отцу понадобилось брать это убожество из приюта, – ухмылка резко сползла с красивого лица, оставив выражение строгое и печальное. Константин сделал вид, что его в комнате нет и он этого не слышал.

      – Это его выбор, – пожал плечами Феликс, со вздохом обняв Люцикьяна. Я в этот момент почувствовал себя лишним (не так, как в истории с Армином, совсем не ревность, а скорее… я как будто подглядел за таинством, которого видеть был не должен) и потому поспешил покинуть комнату, а затем и дом, не потрудившись ни с кем попрощаться. Пусть эти люди и были мне близки, как настоящая семья, но когда Люцикьян, Константин и Феликс собирались втроем, лучше было не мешать. Это всегда было мне негласным правилом.

      Было уже светло, вдоль улицы погасли фонари. Я несколько раз глубоко вдохнул свежий утренний воздух и, когда меня передернуло от холода, постучал в дверь. Чарльз никогда не разрешит починить звонок, а я никогда не научусь не забывать дома ключи. Когда дверь открылась, я поспешил оправдать себя, не дав мужу сказать ни слова:

      – Я выпил совсем немного, прям чуть-чуть, а лицо разбито, так это Армин приехал, ты же знаешь, как я его не перевариваю, так что вот как-то так…

      Он на это только закатил глаза, молча отступив в сторону, давая мне пройти.

      Я с удовольствием вдохнул родной запах. У него… у нас дома пахнет книгами и увядающими розами. На кухне в вазе всегда стоит хотя бы маленький букет роз, Чарльз их просто обожает, красные, чем темнее, тем лучше, а книжные полки вообще везде, начиная от коридора, продолжаясь гостиной, спальней и даже той же кухней. От звания библиотеки освобождена только ванная. Такая любовь к книгам граничит с сумасшествием. Наверное, именно с таким сумасшествием я и могу сравнить то, что испытываю к Чарльзу.

      – Чай, кофе? – предложил он, наблюдая, как я стягиваю свои ботинки, мучаясь со шнуровкой. – Нормальный завтрак?

      – Не-а, – я, наконец,