Уже темнело, и просто холод быстро превратился в дикий дубак. Сколько бы я ни прыгал и ни бегал в кадре, все равно близость воды давала о себе знать Здесь уже просто кофе не отогреешься.
По домам мы разошлись замерзшими, уставшими и ужасно довольными тем, как прошел день.
А завтра у моего друга день рождения.
– Чарльз, – лежа под одеялом и все еще трясясь от холода, позвал я.
– М? – отозвался мой любимый мужчина, занятый поглаживанием лежащего у него на животе довольного кота.
– Я люблю тебя, – не придумав ничего нового для привлечения его внимания, сказал я. Мне все еще было стыдно за то, что воскресенье я провел черт знает где, а не с ним. Чувство вины неприятно кололо где-то в области больного желудка.
– У тебя все волосы блестят, – ответил он, посмотрев на меня.
– Нравится?
– Не очень.
– Ну и ладно, – вздохнул я, вытащив из-под одеяла руку и обняв его. Недовольный этим кот моментально впился в меня зубами. – Ча-а-арльз, ну скажи ему, – прижав к себе покалеченную руку, протянул я.
– Он просто играет, – улыбнулся муж, но надолго его не хватило, и, сдавшись под моим печальным взглядом, он все-таки притянул меня к себе и поцеловал. Сказать, что я был доволен, ничего не сказать.
Я долго не мог уснуть, ворочаясь до трех часов ночи, полный волнения. Чарльз, мучимый хронической бессонницей, невозмутимо читал книгу при свете ночника и совершенно не обращал внимания на мои движения сумасшедшего червяка. Он покорно обнимал меня одной рукой, когда я прижимался к нему, и так же покорно меня отпускал, когда мне вновь становилось неудобно. Единственным, кто спал этой ночью, был Цезарь, по-хозяйски устроившийся у Чарльза под боком.
Я почему-то всегда, из года в год волнуюсь перед днем рождения друга. То ли переживаю, что праздник не задастся, то ли что подарок не понравится. То ли что ему вновь придет несколько сотен сообщений, что альбиносы столько не живут, счастливо помереть в ближайшее время.
Вот уже четырнадцать его дней рождений мы празднуем вместе. И я все равно каждый раз волнуюсь.
Кое-как заснув на полчаса, в половину седьмого я вслед за Чарльзом поднялся. Это давало мне возможность поймать Феликса до того, как он уедет на полдня на другой конец города. Он изредка дает большие открытые уроки в музыкальном колледже. Этот самый колледж мечтал бы и на полную ставку учителя заполучить моего друга, но он, как верный себе свободный художник, таким предложениям не поддается, не желая связывать себя работой с четко определенными днями недели и временем. Это слишком быстро превращается в рутину. В конце концов, не для того чтобы быть обычным учителем, он оканчивал музыкальную школу, музыкальный колледж и затем еще и вышку в консерватории кровью и потом выбивал. Да что там