– Ну… тогда в театр?
– Ты не выдержишь. Не иди на такие жертвы.
Он даже не смотрел на меня, уткнувшись в книгу, но улыбался так, что у меня на душе все таяло. Ну, по крайней мере, он меня слушает.
– А на заброшенной ферме на окраине сегодня стендап-вечер.
– Чего вечер? – переспросил он.
– Стендап. Ну, шутят люди. Грустно так шутят, про жизнь.
– Хочешь грустную шутку про жизнь – посмотри на меня, – фыркнул он.
– Чарльз, ну пожалуйста, пойдем куда-нибудь, – я сполз с дивана и устроился на ковре, положив голову мужу на колени.
– У тебя острая нехватка действия и общения? – посмотрев на меня сверху вниз, спросил он. Я кивнул, обнимая его ноги. – Прости, пойти с тобой в ночной клуб я не могу.
– Почему это? – улыбнулся я. – Было бы весело.
– Если тебе нужен старый дед для танцев, возьми Яна. У него болезненная потребность в общении с молодежью.
– Ну, нет, – запротестовал я. Люцикьян и правда без всяких колебаний может пойти даже в ночной клуб, его общественное мнение вообще никогда не останавливало. Но он был определенно не тем человеком, с которым мне хотелось бы проводить вечера и ночи. – Он меня перетанцует – и как я потом жить с этим буду?
– Элайз, мне правда сейчас не очень хорошо, – перестав улыбаться, ответил Чарльз. Он закрыл книгу, отложив ее на диван, и погладил меня по голове. – Я не могу с тобой никуда пойти. Извини.
– Тогда… – я призадумался, опершись подбородком на его ногу, – тогда знаешь что?
– М?
– Почитай мне. Любую книгу, которую осилит мой мозг.
– Значит, просто любую? – хмыкнул он.
– Не переоценивай мои умственные способности, – я подтянулся обратно на диван, положив голову на плечо любимого мужчины.
– Хорошо. Я, кажется, знаю, что могу тебе почитать, – чуть подумав, кивнул муж. – Да начинай уже свои приготовления, зависимый извращенец, – Чарльз махнул рукой, уже смирившись с моим неизменным ритуалом.
Я подскочил, принявшись думать, как сделать селфи, какие слова подобрать для поста. Мой мозг постоянно работает в условиях «а как бы я это запостил», даже если это просто кофе и чтение с любимым мужчиной в субботу вечером.
Чарльз нашел среди сотен потрепанных тетрадей одну нужную и, укрыв пледом замерзающие ноги, начал читать мне один из написанных им самим рассказов, судя по дате на тетради, мне в момент его написания было всего три года.
Сюжет рассказа был банален для жанра ужасов: дом в глуши, люди, ничего не знающие ни о доме, ни о его обитателях. «Сошедшая лавина, искореженный автомобиль. Семья спасалась по метровому снегу как могла. И, о чудо! Дом огромным призраком возвышается над ними в бесконечной холодной белизне». Главными