«Этот язык я не могу понять, никаких ассоциаций. На моей памяти он единственный в своём роде, не похож на другие», – Лодовика пошла за женщиной и её ребёнком, осматриваясь вокруг и занимая себя размышлениями.
Девушку из тёплого дома вывели на улицу, отдалённую от бурлящей жизни. Люди по ней почти не ходили, будто побаиваясь, а вот подобные зверолюдке создания ощущали себя свободно. Совсем не маленький город сиял чистотой, выдавая в себе столицу.
Аккуратные лавочки располагались то тут, то там; с рынка тянуло запахом сладостей и мяса, заморских тканей и баговоний. Без страха и в закоулках, и на главных дорогах резвились детишки, что с одного прыжка могли запрыгнуть на высокую крышу, а то и поднять друг друга без особого труда. Солнечные лучи ложились на камни и листву, отражаясь в доспехах вымуштрованной стражи, бликуя на исписанных узорами мантиях чародеев. Наличие последних в таком количестве напрягало.
Спустя несколько кварталов со следующим по пятам непонятным наречием и языком более приемлемым, но всё ещё непонятным, хотя доносившимся от обычных людей, женщина завела Лодовику в чёрный, возвышающийся над столицей чертог, окутанный цветущими ветвями, простирающимися к небу. Стража пропустила зверолюдку внутрь, в тронный зал, где охраны, к слову, не было. Никаких гобеленов на стенах и украшений – ничего, лишь церемониальное кресло и ковёр с колоннами по обе стороны, между которыми стояли странные каменные статуи, одна из которых, в форме распятия, возвышалась над самим троном со склонившейся головой.
Создание, уже больше похожее на человека, но обладающее всё теми же звериными чертами, на этот раз тёмно-пурпурной птицы, сложив голову на одну руку, выслушивало пришедшего человека, что явно на что-то жаловался с лёгкой ноткой страха в голосе. Алые глаза с холодом, высокомерием и, как ни странно, пониманием глядели на говорящего, не сумевшего заставить хоть единый мускул дрогнуть на лице, исписанном неизвестными узорами, а ведь ругался пришедший сильно.
Мужчина с острыми чертами лица, восседавший на престоле, одетый не как ярл, вождь племени, а как уличный разбойник, кинул спокойный взгляд в сторону ещё двоих пришедших – «ожидайте» – и продолжил выслушивать ругань. Его свободная рука представляла собой крыло.
Оставалось лишь ждать, неспешно осматривая всё вокруг, чужое и непонятное, но отдалённо напоминающее своё, родное. О таком де ла Вега явно не читала в легендах, с которыми ей давали знакомиться в академии Гладиус. Однако больше пугало не то, что всё вокруг не так, как дома, и не столько дальнейшая судьба, сколько вопросы о том, что произошло, почему именно сюда и, главное, зачем.
Взгляд голубых, по-детски больших глаз девушки скакал со зверолюдки на элементы интерьера, и так по кругу. Вопросов было достаточно, а ответа – ни одного.
Когда же