– Прости меня, Ади. За все.
Ади заплакала, сильно заплакала. Она представляла, что происходит…
– Прости, родная. Я дурак и кретин. У нас все должны было быть иначе. Не так, как вышло. Я… Я люблю тебя…
После этого я бросил трубку. Разговор этот был ни к чему. Если все пойдет так, как я задумал, то наше прощание было преждевременным. И я обязательно верну её. Чего бы мне это ни стоило. К черту эти острова и островитянок. Аделаида лучше их всех, вместе взятых.
Церковь, церковь, церковь. Пальцы сами нажали на нужные кнопки. К своему удивлению, я ощутил прилив сил и энергии. Жить-то всем хочется… Мысли стали яснее и четче. Боль в груди притупилась. Все ради выживания.
– Габриэль, это ты? – спросил я первым.
– Отец Габриэль у телефона.
– Опять ты со своими церковными штучками, сын шлюхи?
– Ах, это наша паскуда, торговец поганым коксом?
– Да пошел ты! Ко всем чертям со своим Богом и церковью!
Габриэль засмеялся…
– Что тебе нужно, друг Фернандо?
– Габи, мне нужно много…
И я ему рассказал все, что нужно: откуда мы ехали, сколько машин и все ориентиры, достаточные, чтобы найти нас. Он сказал, что уже бежит к машине и будет так скоро, как только сможет, и бросил трубку. Я, довольный проделанной работой, начал проваливаться то ли в сон, то ли в обморок, понимая, что всё, зависящее от меня, я уже сделал.
Пришел в себя я от толчков подбежавшего ко мне Габриэля.
– Ты можешь подняться?
– Габи… Ты нашел меня!
– Конечно, нашел, идиот! Давай, я помогу подняться!
– Подожди, дай я приду в себя. Всё хорошо. Пока закинь вон те сумки к себе.
– Какие сумки? Что у вас тут вообще произошло? Фернандо, давай быстрее в машину. А то я уеду без тебя.
– Стой, стой, Фернандо, сначала сумки. Забери сумки. Для меня плюс-минус две минуты ничего не изменят.
Я кивнул в сторону сумок. Габи поднялся и быстро зашагал к ним. Габи был очень наивным парнем, и плохо понимал, что здесь произошло и зачем мы все могли здесь собраться. Габи всегда был оторван от дел уличных банд. И познакомились мы с ним случайно. Немного позднее расскажу, как именно. Вы будете со смеху кататься.
Подойдя к сумкам, он открыл красную и – замер. Наконец-то я увидел правильную реакцию. Реакцию удивления, восхищения увиденным. Он стоял и смотрел в эту сумку. Бросил на меня взгляд, сглотнул слюну. Затем снова стал глядеть на опьяняющее содержимое сумки. Пауза неприлично затягивалась…
Он медленно зашагал в мою сторону. Взгляд был устремлен на меня, а на лице читалось какое-то сомнение или страх. Я не мог разобрать. Он подошел ближе. Я увидел, что он начинает плакать.
– Эй, Габи! Не стоит жалеть этих паскуд. Они все – последние подонки. Пошли, лучше поднимем уже меня в машину. Меня еще нужно подлатать.
Но он как будто смотрел сквозь меня и не слышал ни единого моего слова.
Затем мой друг Габриэль нагнулся, чтобы поднять с песка один из разбросанных