Я не заметил, как начал говорить сам с собой вслух. Хотя, кого мне стесняться? Человек, стрелявший в нас, придет еще не скоро. Да и перед ним мне можно не держать лица. Интересно, он пристрелит меня или оставит подыхать так? Можно, конечно, попробовать воспользоваться эффектом внезапности и атаковать, но вряд ли он даст мне такой шанс. Кровь не унималась, и вот мои голубые джинсы разделяют участь моей рубашки.
Прошло некоторое время, и из-за спины раздались медленные шаги.
– Не двигайся, амигос. Руки держи на земле, как держишь сейчас.
Затем он медленно вышел из-за моего пикапа с направленным на меня пистолетом. Это был белый, невысокий мужчина лет пятидесяти, с седой бородкой, в камуфляже и панамке цвета хаки. Рассмотрев меня как следует, он опустил пистолет и положил в кобуру на поясе. Потрогал мои карманы, посмотрел за спиной, пощупал сапоги. А затем он с сочувствием посмотрел на меня, будто хотел найти что-то, чем я впоследствии его прикончил бы. Вот была бы ирония… Два умирающих неудачника с кучей денег и наркотиков. Приоткрыв мою рубашку и осмотрев рану, он посмотрел на меня с сочувствием во второй раз. Затем, немного помедлив, спросил:
– Тебя пристрелить, или сам подохнешь?
Вот и он. Вопрос всей моей жизни, черт побери! Проклятие! В любой другой ситуация я бы долго не думал. Даже сам пристрелил бы парня, спросившего у меня такое. А сейчас… А сейчас я и, правда, задумался над этим, казалось бы, абсурдным вопросом. Но, на деле, размышления были резонны. Мне предстояло выбрать: умереть сразу, без боли и без томительного ожидания, или оставить себе свою уже ни гроша не стоящую жизнь, в которой остаются лишь боль и муки. Шансов на выживание у меня было ноль, какой бы силой воли я ни обладал.
И, черт побери, клянусь мамой, что никогда более сложного выбора передо мной не стояло. Даже понимая, что выбери эти пару часов жизни, я получу за них столько боли и мучений, сколько не получал, возможно, и за всю мою жизнь. Мне всё равно сложно с ними расстаться. Это противоречит всему моему существу. Пускай они и мучительные, но они мои! Несмотря даже на то, что вся моя жизнь была, по сути, жалкой, я не хочу расставаться с ней. Жалкая жизнь… А были ли у меня вообще шансы сделать её иной? Один на тысячу, на миллион. Максимум, чего могут добиться люди, выросшие в моем районе, это стать главарем банды, если тебя не пристрелят раньше, как сегодня это случилось с 9 парнями. Да и потом главари сами живут не так долго, что опять-таки подтверждает сегодняшний день. А отсиживаться в погребе за семью замками нельзя: нужно быть всегда на передовой и следить за всем лично. Иначе тебя начнут обворовывать свои же. Ещё я мог бы, конечно, с семи лет пахать на плантации или ещё где, ничего не тратить и к окончанию школы поступить в хорошее