Меня преследовали. Я не могла доставить посылку – это бы вывело преследователя на адресата. Довольно быстро вырисовался новый план: раствориться в толпе, незаметно ускользнуть обратно в метро и попробовать найти другой срез, чтобы вернуться в Особняк и предупредить Анджелу, что нас, похоже, раскрыли. В мыслях это выглядело как трезвый поступок.
Расстановка приоритетов немного привела меня в чувство, и из метро я вышла немного успокоившись. Вместо того, чтобы подниматься к туристическим зонам и отелю, я перешла дорогу на другую сторону и продолжила идти. Улица вела вниз под ощутимым наклоном, я ускорила шаг. Я не сомневалась, что преследователь поступил так же, но обернуться не смела. Где-то на задворках сознания все еще плескалась мысль, что я все это просто выдумала. Но лучше перестараться с безопасностью, чем допустить легкомысленную ошибку, которая разрушит все, что у тебя есть.
Киевское солнце было слишком слепящим для середины весны. Пришлось щуриться, но это не помогло, и глаза быстро наполнились защитными слезами. Мелькали здания с ободранной штукатуркой и архитектурными украшениями советских времен, маленькие скверы и бронзовые памятники с частями, затертыми на удачу до золотого блеска – а впереди уже маячила центральная улица города. И другая станция метро. И, я надеялась, мое спасение.
Спускаясь в подземный переход, чтобы перейти улицу к вестибюлю новой станции, я ускорила шаг еще немного. Ступеньки под ногами промчались так быстро, что в иной раз я удивилась бы, как умудрилась с них не слететь. И в тот момент на освещенном пятачке перехода рядом с моей тенью образовалась еще одна, окончательно убеждая, что это не просто мания преследования. Остатки хладнокровия покинули меня, и я сорвалась на бег.
Я с силой толкнула тяжелую дверь, отделявшую меня от вестибюля станции, – и помедлила, придержав ее, потянув на себя сильнее, чтобы дать ей разгон. Я не увидела – но почувствовала, как ко мне тянется чья-то рука, что еще немного – и все будет кончено. Дверь была очень тяжелой и неподатливой, перенапрягшееся под ее весом запястье пронзила острая боль; и вот тогда я с силой опустила дверь на того, чьи пальцы уже почти коснулись моего плеча.
Вскрика боли не последовало, но я знала – столкновения он не избежал. Судорожно нащупав в кармане пластиковый кругляш жетона, я прошла через турникет и побежала вниз по эскалатору, лавируя между кое-как расположившимися на ступенях пассажирами.
Прохлада станции, маленькой и глубокой, не позволяла расслабиться и почувствовать себя в безопасности. Я запрыгнула в первый попавшийся вагон и, пробравшись через толпу к схеме метро, принялась жадно изучать ее. Если преследователь знает о том, что я умею, и, если он способен следовать через срезы за мной, я должна его запутать. Пусть это даже вопреки правилам. Меня замутило от собственной дерзости.