Встреча с Хендриком Ван Дейком заняла от силы десять минут, в Особняке же Анджела расспрашивала меня о ней целый час. Ее интересовали мельчайшие подробности – от того, во что Хендрик был одет, до того, какой марки был забравший его автомобиль. Я вышла из ее кабинета совершенно выпотрошенной, с одной единственной мыслью в голове: Хендрик Ван Дейк, каким бы странным он мне не показался, был очень важным человеком.
И что-то подсказывало, что мы с ним еще увидимся.
Качели на заднем дворике Особняка были какими-то неполноценными. Слишком широкое сиденье не позволяло толком держать равновесие: раскачаться до ветра в ушах и радости от сменяющихся чувств взлета и падения было невозможно. Мне хватило одной попытки, закончившейся падением на спину, чтобы интерес к этим качелям испарился без следа.
А вот Шейна здесь застать можно было каждый вечер. Он сидел на качелях ко мне спиной, утопив носки кроссовок в траве и слегка покачиваясь. Я услышала тяжелый выдох, и облачко сигаретного дыма взметнулось в стремительно остывающий к ночи воздух. Шейн находил умиротворение, сидя здесь и созерцая с вершины холма ночную Прагу. Внизу мерцала Влтава. Кто-то запускал фейерверки с Карлова моста, но звуки залпов до нас не долетали. Прага никогда не спала по-настоящему.
– Что не так с метро Варшавы? – спросила я, оказавшись на достаточно близком расстоянии.
Плечи Шейна взметнулись вверх, от неожиданности он потерял равновесие – и тут же восстановил его, ухватившись за цепи. Его испепеляющий взгляд прожигал даже сквозь ночной сумрак.
– Клара. – Шейн стиснул сигарету зубами. – Избавься от привычки подкрадываться ко мне в темноте. Нельзя допустить, чтобы я подавился сигаретой и умер, понимаешь? Должен же в Особняке оставаться хоть кто-то красивый.
Я закатила глаза и подошла ближе.
– Варшава, – повторила я настойчивее. – Что там с Варшавой, Шейн?
– А мне казалось, мы это уладили еще в Москве, – буркнул он. – И вообще, ты ведь не любопытная.
– Сегодня любопытная.
– Ничего себе. Но ты ведь знаешь, что говорить о делах нам нельзя.
Я хмыкнула со всем красноречием, на какое была способна.
– Ну ладно, – игриво сказал Шейн, поворачиваясь ко мне. – Но информация – это ресурс. И вряд ли у тебя есть что-то, что бы меня заинтересовало…
– Сегодня я встречалась с клиентом Анджелы лично, – сказала я.
В контракте был пункт о том, что прямых взаимодействий с заказчиками мы должны избегать. В целях безопасности секрета Анджелы Боттичелли, ее Особняка и ее курьеров.
– И что? – Шейн постарался выглядеть равнодушным,