– Я согласна.
Дело осталось за малым.
Они пошли хоронить бабулю.
5
Она лежала перед ними в одной только белой сорочке; бледная, бездыханная. Лара шмыгала носом, Саша прикидывал рост.
– Побудь с ней, Лара. Пока я буду копать могилу.
– Я помогу тебе.
– Не надо, я сам. Или тебе страшно с ней оставаться? Тогда – пошли со мной.
Они спустились вниз, и Лара провела его к сараю, где была лопата. Затем они основательным шагом обогнули дом, к цветочному садику. Пока там были только ростки.
– Это георгины, – пояснила Лара. – Я как раз до болезни успела их посадить. Может, кстати, меня здесь и продуло. – Потом она вдруг, без паузы – словно следующая мысль являлась продолжением предыдущей, – сказала: – Знаешь, ты прав, я все-таки побуду с ней.
Саша кивнул.
– Это правильно. – Он задрал голову ко второму этажу и добавил: – Если что – я рядом, меня видно из окна.
Лара вернулась к бабуле, а Саша принялся за работу.
Было темновато, но ночь – самый лучший сообщник. Под звездным небом Саша лихо размахивал лопатой, стараясь не думать о том, чем вся эта затея может кончиться. Он был настроен решительно, никаких сомнений он и близко к себе не подпускал. Он гордился собой за эту смелость, а чтобы снять напряжение, он воображал себя героем романа, приключенческого, даже мистического (он вообще любил смотреть на все с литературной позиции и жизнь свою воспринимать исключительно как текст, который, пожалуй, только с сегодняшнего дня стал по-настоящему увлекательным). Правда, он все время оглядывался по сторонам: осторожность никто не отменял.
Вышла неглубокая яма, где-то полметра. Саша оперся на лопату, чтобы восстановить силы. Он оценивал свою работу. В целом – получилось неплохо: аккуратно, ровно. Он даже подумал, что из него вышел бы хороший могильщик. Траурная перспектива тут же рассмешила его. Потом он взглянул в окошко, то самое, за которым Лара должна была плакать по умершей бабуле. Саша вообразил счастливый момент, когда эти ночные похороны останутся позади; вообразил, как они с Ларой будут радоваться жизни; вообразил, во всех подробностях, их страстный поцелуй…
Лара сидела рядом с бабулей, рассматривая пустое тело. Она удивлялась своему состоянию: почему из нее не текут ручьями слезы? Не те слезы, что хлынули из нее, когда она представила, что оказалась в приюте, а те, что должны провожать близкого человека на тот свет. Ей даже показалось, что она силой пытается вызвать их, но безуспешно: лишь мягкие всхлипывания. Тогда она еще не могла понять, что это была не боль от потери любимого человека, а грусть от расставания с последним родственником, которая, впрочем, сглаживалась совершенно новым чувством. Это чувство отменяло перспективу одиночества и уводило ее от бездны страданий. Это была любовь к Саше.
Когда он вернулся, она первым делом обняла его.
– Все готово, Лара. Осталось только…
– Ты весь холодный, Саша.
– Ничего страшного. Здесь есть и похолоднее.
– Господи,