– Ты же сама говорила, что от мертвого больше пользы, чем от нее! – возмутился Дима, невольно ударив вилкой по тарелке с овощным рагу, которое давно не вызывало у него того аппетита, с которым он по-детски просил мать о добавке. (Он все чаще в последнее время замечал – не без грусти, – что мать стала утрачивать свои волшебные способности по части приготовлений, причем резко и быстро.)
– Ну! Сердилась – да смирилась… – поспешила успокоить она, правда, с недовольным кривлянием в голосе. – Я ее сегодня видела, забегала к нам в кабинет. Ой, как похорошела, Димка!
– Наверное, нашла кого-нибудь, – предположил он, равнодушно, сухо.
– Нет. Я спросила ее об этом.
– Господи, мама! Надо мной уже и так вся больница смеется. Мне лишний раз зайти туда стыдно! – Дима покраснел, под левым глазом задергалось веко.
– Ну конечно! Прямо все о тебе и говорят!
– Про Катьку – забудь, – грозно проговорил он.
– Почему это? – поинтересовалась Софья Михайловна с иронией в голосе.
– Потому что она сумасшедшая.
– Значит, подходит тебе.
Дима промолчал.
Катька была не первой медсестрой, с которой Софья Михайловна познакомила сына. Но – как и в предыдущих случаях – любовь раскололась на первой кочке. Собственно, и любви-то никакой не было, – в это верила только Софья Михайловна (а если и не верила, то пыталась убедить в этом сына, чтобы он не торопился с расставанием).
– Ладно, – вздохнула она, – к нам скоро санитарочу молоденькую принимают. Правда, у нее уже ребенок есть…
– Только попробуй! – Дима отбросил вилку и злобным взглядом уставился на мать.
– Да что здесь такого? – спокойно спросила она, своим недоумением пытаясь то ли разозлить сына, то ли, наоборот, успокоить, показывая ничтожность его опасений. (Диме, уже заведенному, показалось, что все-таки – первое.)
– Про меня уже скоро начнут в твоей больнице анекдоты сочинять! – кричал он. – Прекрати, прошу тебя, – добавил он уже спокойнее, хотя спокойствие это многого ему стоило.
– Тогда сам ищи, – обиделась Софья Михайловна.
– Вот и найду.
– Вот и найду. Ага, как же…
Дима поразился тому, что его недавний голод пропал за пару минут, хотя он еще толком и не ел. И это награда за такой тяжелый день! Ведь он сегодня с самого утра за рулем, без обеда. Сначала увез храпящего следователя в другой город, потом с двумя пошляками-оперативниками возился, а к вечеру начальник соскучился по своей любовнице: пришлось гнать к дешевой гостинице (благо, долго ждать начальника не приходилось).
Однако Софья Михайловна стала лишать сына простых домашних радостей. Дима недавно поймал себя на мысли о том, что его жизнь подчинилась неутешительной формуле: домой – как на работу, и на работу – как домой. Он бы мог съехать от матери, – он даже хотел этого, но понимал, что мирно отпустить сына