Нелегальное лицо. Россия – не проходной двор!. Анатолий Семёнов

уйти, раствориться, исчезнуть. А попасть в этот кабинет непросто – нужно отстоять многочасовую вялотекущую очередь. Просителей много. Простому смертному оказаться на приёме у государственного чиновника сегодня сложнее – времена наступили другие, тяжёлые. Матери декабристов до самого государя Николая I доходили. В ноги ему кидались. Помню по советским фильмам. И ведь добивались! Сыновей миловали. Выпускали. А я стою перед подполковником Шпаковским в полный рост и двух фраз грамотно связать не могу. Не говоря уже о том, чтобы опуститься перед ним на колени. Да я бы и опустился – не до гордости теперь, но ведь не так поймет. Времена сегодня другие. Поэтому я пытаюсь задержаться в кабинете. Вспоминаю, что в кармане лежит справка из Института имени Бурденко. Неделю назад я получил её от профессора-нейрохирурга Владимира Львовича Найдина, талантливого специалиста, у которого лечил поясницу. На эту форменную со штампом бумагу я надежд не возлагал, хотя знал, что серьёзная болезнь может послужить иностранцу основанием для выдачи ему визы.

      – Я болел. Нельзя мне заболеть? – Вынимаю из кармана справку. Протягиваю. – Проблемы с позвоночником были.

      Шпаковский не притрагивается, только пренебрежительно оглядывает листок.

      – У вас проблемы с российским законом! Шпаковский напирает, как Т-62, из какого афганские танкисты пальнули за четыреста долларов. Ничем не отклонить его от цели. А цель его ясная и бескорыстная – служить во благо Российского государства. Подполковник Шпаковский желает устроить надо мной показательный суд. В стране назрела острая необходимость продемонстрировать всем несознательным иностранным элементам: Россия – не проходной двор! В Москве масса таджиков, в метро стало невозможно ездить. Документы не в порядке. С законом проблемы у каждого третьего. Мой пример послужит распоясавшимся гастарбайтерам хорошим уроком. Я, конечно, сомневаюсь, что Шпаковский ездит на метро, но не в этом дело.

      – Я же не гастарбайтер, – беспомощно оправдываюсь я.

      – Вы нарушитель визового режима. Точка. Не лучше таджиков, – резюмирует господин Шпаковский.

      – Как раз я в худшем положении, чем они. Их на работу принимают и в ЗАГСе регистрируют. А мне даже денежный перевод не выдают в банке. Так что, кто из нас таджик, ещё большой вопрос.

      – Не разводите демагогию. Имидж России падает… – с досадой в голосе произносит Шпаковский.

      – Неужели из-за меня? – пугаюсь я.

      – Из-за таких как вы Россия теряет международное влияние! – назидательно объясняет Шпаковский.

      – Давайте по-другому решим, тогда Россия не потеряет международного влияния, – пытаюсь убедить я подполковника.

      – Гражданин Семёнов! – Шпаковский грозно привстаёт.

      Я вздрагиваю: так обращался ко мне военком двадцать лет назад.

      – Без визы вам даже в сортир нельзя! – ставит точку подполковник, ставя все точки на «и».

      Понятно. В сортир без визы тоже нельзя. Это армейский юмор такой. А всё равно смешно. С армейским