Я протягиваю ему корзинку с фруктами.
Но, несмотря ни на что, у войны было и свое очарование. Представь себе этих американских солдат из Айовы или еще откуда, которые оказывались в этом удивительном новом мире. Этот мир изобиловал легкими девушками, которых можно было «снять» на неделю после боевых походов. Любопытство, извращение и восторг! Многие влюблялись и даже женились на этих девушках и увозили их с собой в Америку.
В Сайгоне с его французскими бутиками и шикарными ресторанами шел пир во время чумы. Святая Божья матерь! Вечером все шли ужинать в рестораны, обнесенные решетками, чтобы туда не проникли удальцы с ручными гранатами. Фолько, это были пиры богов! Несравненные по вкусу креветки, лангусты в ананасе. Было все: рыба, пиво, женщины – эти элегантнейшие девушки в аозай61 – и военные, все из себя, на джипах, с вооруженным конвоем.
Фолько: Да, в Ираке сейчас не так романтично.
Тициано: Это точно. Ничего подобного там нет. И никаких отношений с местным населением тоже нет, местные своих противников просто ненавидят. Во Вьетнаме иностранцы не были в диковинку. Французские колонизаторы, японцы… через что – или лучше сказать кого – вьетнамцы только не проходили.
Для меня это был любопытнейший опыт наблюдения за людьми. Я-то был как раз наблюдателем, а не участником: я все время возвращался домой, к тому столбу, к которому был привязан. Но, между тем, я много видел и узнавал. Я знал все бордели Сайгона. Рядом с аэропортом был бордель под названием Le Chien Qui Baise, «Трахающаяся собака»: все матрасы в нем были водяными. Там царил нескончаемый бардак, потому что пьяные американцы, которые набрасывались на вьетнамок, иногда по каким-то причинам выходили из себя, начинали стрелять по матрасам, и вся вода из них выливалась. На следующий день дырку заклеивали резиновой заплаткой. И пиво, пиво, пиво, пиво рекой. У американцев были огромные резервы Budweiser‘а, которые они таскали с собой повсюду. А еще в таких местах время от времени рвались ручные гранаты.
Фолько: Даже в Сайгоне рвались гранаты?
Тициано: Да. Даже в ресторанах, бывало, слышишь: буммм! В основном, это были вьетконговцы, но иногда и опиумные банды, которые контролировали бордели и сводили, таким образом, счеты друг с другом. То, что мы сейчас называем «терроризмом», не существовало тогда как понятие.
Фолько: А какое оружие было у вьетконговцев?
Тициано: АК-47. На юге не было танков. Танки прибывали в Хошимин из Ханоя после многих недель переправы через джунгли под постоянной бомбардировкой с воздуха. Оружие, снабжение, пушки, боеприпасы – все это вьетнамцы переносили на собственном горбу.
Фолько: Серьезно они были настроены, вьетнамцы.
Тициано: Еще бы! Это ведь была их война за независимость. С самого начала своей истории вьетнамцы только и делали, что боролись