Сейчас поясню, почему мы получали искаженное представление о Китае. Я изучал Китай, находясь в Колумбийском университете. В то время это был самый крупный центр китаистики, в котором работали лучшие эксперты по Китаю. Это был политически и идеологически очень интересный период. После 49-го китайцы запустили невероятную пропагандистскую машину, которая производила огромное количество материала: было полно документов, текстов, «Красная книжечка» Мао38. Поэтому два года учебы в Нью-Йорке были для меня годами студенческой оргии: я изучал мечту о другом, альтернативном обществе – на бумаге казалось, что Китай был им.
В то время у Китая была потрясающая манера представления себя как страны в мире. Все члены делегаций, которые прибывали на Запад, были одеты во все одинаковое, все серьезные, все с абсолютным пониманием своей задачи и миссии. В Пекине печатались невероятные издания – Peking Review, China Reconstructs, – они были с цветными фотографиями, выходили на всех языках и рассказывали о дивном новом мире. Нам, выходцам материалистичного Запада, обуреваемого заботами о прибыли и деньгах, казалось, что в Китае образовалось общество, где посреди трудового дня рабочие крупных фабрик могли собраться и поговорить о Конфуции в рамках новой политической кампании против конфуцианства. Мне, бывшему сотруднику Olivetti, компании, которая стремилась создать что-то подобное из обычного предприятия по изготовлению пишущих машинок, такой опыт казался крайне интересным. В Фиате, например, работники целый день только и делали, что стучали молотками… Как в «Новых временах» Чарли Чаплина39.
Китай «на бумаге» казался той страной, в которой рабочие трудятся не ради денег. Были, конечно, карточки с пунктами, на которые можно было что-то купить, но главным компонентом вознаграждения было моральное удовлетворение. Идея о новом человеке – а новым он был потому, что работал не столько ради денег, сколько ради великой идеи – не могла не захватывать нас. Каждый стремился быть примером для всего народа и трудился для создания нового мира. Справедливости ради нужно сказать, что такие примеры, на самом деле, существовали: мы увидели таких людей, когда наконец оказались в Китае. Последствия были, конечно, трагические, печальные, но люди верили в идею. Некоторые работали на нефтяных месторождениях Дацин в ужасающих условиях и спали в норах, вырытых прямо в снегу, – все для того, чтобы запустить Китай в светлое будущее. И работали они там не потому, что им платили больше, чем фабричным рабочим. Нет! Для них было честью работать во благо Китая и во имя прогресса страны.
Фолько: И правда, новое общество.
Тициано: Да, маоизм, на самом деле, ставил перед собой задачу создать общество, где сдерживалась бы несправедливость, где гарантировалась бы достойная жизнь народа, который всегда был беден.