Чёртик терпеливо пробивался:
– Так плохо ему сделалось, что меня послали за вами умолять, чтобы вы поторопились и… никогда так плохо не было… Дворецкий сказал.
Александра сидела, что твоя пастушка, но голова у неё не покачивалась.
Чёртик высоким отстранённым голосом проговорил:
– Они обещали стрельнуть, если станет совсем худо… Слыхали выстрел? Я пистолет старинный с ковра снял, который над изголовьем господина Монтаржи.
Александра медленно высвободила голову, подняла лицо, вперила в Чёртика неподвижные глаза. Беатрикс безмятежно рассматривала платье. Чёртик продолжал:
– Он разваливался на глазах, до того старый, пистолет-то. Весь ржавчиной поеден. Как бы в руках не рванул. Я дворецкому хотел показать, как стрелять, но кухарка у него забрала, сказала, что умеет, и я дунул.
– Что ж ты молчал, чёртик тя дери? – Спросила Александра.
Чёртик от такой несправедливости даже крякнул и впрямь замолчал. Александра повернулась к Беатрикс.
– Когда был выстрел?
– Выстрел? Ах да. … Минут семь назад. Да, минут семь. – Задумчиво отвечала Беатрикс.
Она посмотрела на свои руки, Александра тоже посмотрела на её руки. Чёртик взял себя за горло с еле намеченным адамовым яблоком и попросил:
– Госпожа Беатрикс, очень вас прошу – выгляньте в окно.
Тоном экскурсовода он продолжал:
– Напротив, как вам известно, окна Юго-Западного крыла дома госпожи Александры. Крайнее слева, наверху под самой мансардой.
Беатрикс взглянула в рекомендованном направлении.
– Лисси, у тебя очень недурной домишечко. А если ты ещё убедишь свою новую кухарку, что сушить бельецо в окне кухни не вполне комильфо, у тебя на заднем дворе можно дипломатические приёмы устраивать.
Александра резко встряхнула разлохматившейся головой:
– Бельецо? – Переспросила она.
– Ну да. – Не взглянув на неё, пояснила Бэти. – Чёрное, кружевное. Точно такое же, как сейчас на тебе. Я это знаю, потому что у тебя всего три пары. Причём одна лежит в заначке, на случай смерти.
Не шевелясь и глядя перед собой, Александра повторила:
– Там, в окне висит чёрное?
Она подскочила к Бэт, и обе уставились в окно, сблизив головы – рыжую и льняную. Затем обе обернулись к Чёртику, и тот мягко молвил:
– Кухарка мне вслед крикнула, что ежли кончится, она сразу повесит чернушечку. Флажок, как положено. Видно, не успела ничего другого сыскать.
Александра метнулась к нему и затрясла:
– Ты слово путём скажешь, изверг, убийца, или клещами из тебя тащить? Что – кончится?
Чёртик кротко, ходя ходуном, пробормотал:
– Не что, а кто. Господин Монтаржи.
Александра тотчас отпустила его и секунду стояла, повеся руки и опустив глаза. Побежала затем почему-то к Пастушке и покачала ей голову.
Чёртик сердито, по-человечески выговорил прямой спине своей госпожи:
– Вы ж мне слова сказать