В-ж-ж-ж-ик… В-ж-ж-ж-ик… Раз, ещё раз, ещё раз… Справа налево… Потом слева направо… И снова справа налево…
Серп со свистом рассекал воздух, и ему с трудом удавалось отскакивать от острого, словно бритва, изогнутого лезвия, спотыкаясь о мебель, хрустя осколками стакана и тщетно пытаясь вырваться из полутёмной комнаты. С грохотом повалилась прялка, отлетел в угол и хрустнул там венский стул, посыпались с комода мраморные слоники, закачалась и свалилась с гвоздя убранная чистым рушником фотография в рамке: мужчина в косоворотке, с закрученными усами и блеклая женщина в декоративном кокошнике.
Кончита наступала, тесня в угол серпом и не давая возможности прорваться к спасительному выходу. Веснушчатое лицо теперь было искажено злобной гримасой, зрачки остановились и из круглых стали вертикальными – и следа не осталось от приветливой улыбки, от зазывно полурасткрытых губ. Верхняя губа хищно приподнялась, и на фоне кровавого цвета помады явственно белели нечеловечески длинные, волчьи клыки.
Ужас, ужас-то какой, Господи!..
Ага, когда прижало, Господь даже в уме с заглавной буквы сделался!
Что делать, что делать?
– Да прекрати ты в самом деле!.. – снова попытался урезонить, обречённо сознавая бесполезность попытки.
Естественно, Кончита не прекратила. Происходящее её захватывало. Кончита лишь сменила манеру: не размахивала серпом из стороны в сторону, а норовила поддеть резкими движениями снизу вверх.
– Понаехали тут!.. Воображают: всё им можно… Воображают: раз богатые, с баксами, так перед ними каждая тотчас стелиться начнёт… Разлетелась!.. У-у-у, москали поганые!.. У-у, кобели-и-и проклятые!.. Ты у меня за всех ответишь, сучий потрох… Ты у меня назад в свой фатерлянд полетишь белым голубем!..
– Это недоразумение!.. Я не москаль!.. Я американец!..
– Что, правда не москаль?
В-ж-ж-ж-ик…
– Правда-правда!.. Совсем не москаль, ни капельки не москаль!! Ты же меня знаешь, я ведь Папа, я известный американский…
Кончита оборвала его, не дослушав:
– А-а, единый хрен! Все вы одна банда – что американские, что не американские!.. Все одинаковые!.. Глобалисты проклятые, корпоранты!..
В-ж-ж-ж-ик…
– Но нельзя же так!.. Сразу-то…
– Нельзя, говоришь?! Нельзя?! – серп мелькал в воздухе: в-ж-ж-ж-ик! – Можно! Иш-шо как можно! Я т-те щас покажу, как можно! Не зря наш Че учит, – в этом месте голос Кончиты потеплел, а после вновь обдал льдом непримиримости, – только именно так и можно! Решительно и бескомпромиссно! Тер-р-рор и ещё раз тер-р-рор! – слово «террор» произнесла с особым нажимом, с удовольствием раскатывая букву «р». – Компаньеро Че бы тебя вообще на кусочки разрезал, а я только укорочу незначительно! Укорочу тебя, засранца бледнолицего, и все дела!.. Выставил тут, понимаешь, хозяйство… Сейчас за всё ответишь, проклятый гринго! Приведём к конечному знаменателю, известный ты там или неизвестный…
Чудом