Ноги Кончита имела изрядно длинные, но не сказать, чтобы особо тонкие, гладкие и совсем не загорелые, и ноги эти теперь переплетались одна с другой совершенно анатомически невозможным образом.
– Э-у, Папа! – повторила Кончита и улыбнулась вполне благожелательно. – С приездом! Как дела?
Выдержал паузу и глотнул из стакана… И сразу поперхнулся. Какая, к дьяволу, «Белая лошадь»! Нацедили в импортную бутылку паршивейшего картофельного самогона и так это пойло в импортной бутылке на этажерку и поставили. Кое-как проглотив смесь нитратного самогона с пастеризованным апельсиновым соком и проморгав выступившие слёзы, он попытался сохранить на лице выражение спокойного достоинства. Так о чём это мы?.. Ах, ну да – амур, жуир, тужур…
– От… – вместо зазывно-эротических хрипловатых вибраций из горла вырвался придушенный фальцет. Прокашлялся и начал снова: – Дела отлично! Просто лучше не придумаешь!
Ничего умнее в голову не лезло. Ну и ладно: ни к чему не обязывающая болтовня.
Взмахнув ресницами, Кончита видом изобразила удовлетворение от услышанного. И даже, не расплетая ног, приподнялась на ступеньке и честно попыталась изобразить нечто, похожее на книксен.
– Смотрю: кто это идёт мимо незнакомый? А это не незнакомый, это Папа приехал!..
Девушка лучилась радостью, словно повстречала друга или, во всяком случае, доброго знакомого. Но он-то однозначно видел барышню впервые.
– В этой стране все девушки столь же воинственны и прекрасны?
– Да полно тебе, Папа, насмехаться-то! Это же я, Кончита!..
– Вовсе даже я не насмехаюсь, прекрасная Кончита. Совсем наоборот…
– Ой, не могу,