– Я не спал, я думал.
– А о чем думал?
Я оглядел палату. Помимо нас с Ваней, тут были только мелкие, как мы их звали. Они в большинстве своем спали крепко, но я по привычке не повышал голоса. До сих пор никто из мелких не закатывал истерик, так что я ждал, что в любой момент курок сорвется и начнется свистопляска. Казалось, если плохо станет одному, заплачут все вместе.
Я перевел взгляд на Ваню. Он выглядел здоровым, образцово здоровым, не понимаю, зачем его держали так долго. Как-то он признался, что в детстве якобы резал кошек и рассказал об этом врачихе. «Ну, раз уж на учет точно поставят, хочу наверняка отмазаться от армии».
– О чем думал? – повторил он.
Мои руки зажили и почти не болели. Я улыбнулся.
– О всякой ерунде. Ну, знаешь, обычно говорят, мол, в мире много классного, а если ты умрешь, то все пропустишь. Но мне, например, неинтересно смотреть на всякие водопады и прочее. И какой-то большой цели у меня нет. Что, получается, жить незачем?
Ваня поморщился. Затем рассмеялся:
– Пойдем лучше по коридору погуляем.
– Тихий час, нельзя, – слабо запротестовал я. – Санитарки ругать будут. – Затем поднялся с кровати, натянул тапочки и поспешил следом за Ваней.
В коридоре не было ни души. Мне всегда хотелось поглядеть, чем занят в тихий час персонал. Наверное, они собираются в ординаторских и спокойно обедают. Может, продолжают работать. Интересно, о чем думают психотерапевты, пока мы рассказываем им одно и то же?
Уборщица уже вымыла пол, в мокрых плитках расплющенно отражались лампы. Ваня разбежался, выгнулся, как серфер, и заскользил на тапочках.
– Не упади, – предупредил я.
– Не будь таким скучным.
И тогда, пожав плечами, я зачем-то выдал:
– Вообще-то я думал о том, что у меня сегодня день рождения.
– Прикол, – протянул он. Обернулся и внимательно посмотрел на меня. – Что, правда, что ли? Не шутишь?
– Правда. Мне четырнадцать исполнилось. Я только теперь вспомнил. – На самом деле я помнил об этом с самого поступления. Я думал, что пролежу в больнице не более двух недель и праздновать буду уже дома.
Я думал, что не буду праздновать вообще.
– Так ты у нас теперь гражданин, а? – ухмыльнулся Ваня.
– Да, как выйду отсюда, пойду паспорт получать.
– Ну, поздравляю, что сказать. А чего тебя родители не забрали? Могли бы на денек и договориться.
Я отмахнулся:
– Да потом как-нибудь.
Мы побрели дальше. Решетка на окне в конце коридора была выкрашена в бледно-серый. Местами краска потрескалась, и, сковырнув отслоившуюся чешуйку, я увидел старый слой персикового цвета. Вот если отодрать все чешуйки, окно снова станет персиковым, будет повеселее. Да и времени скоротаешь изрядно.
Естественно, я ничего не тронул.
– Слушай, – снова заговорил Ваня, – а ты про все эти водопады… серьезно, что ли?
– Это