– Контрреволюционные вещи говорите, Филипп Филиппович, – я откровенно развлекался, слушая эту возмущенную тираду.
– А, ничего опасного. Кому какое дело до меня, сирого… Тангейзер! Джизас Крайст Супер Стар! Почему вы пикетируете оперные театры? Оперные, на хуй, театры! Идите – пикетируйте массажные бордели, вон их сколько развелось. Ночные клубы пикетируйте, где кислоту уже в открытую толкают. Как оскорбились мы, как обиделись на Звягинцева с его «Левиафаном». На актера, который там сыграл продажного митрополита, всем театром заяву написали, мол, снимите его с должности режиссерской, он оскорбил наши чувства! Да неужто они не видят, что такими вот петициями они сами в собственной своей дремучести расписываются? Стыдно-то как…
– Знаешь, – Игорь Петрович наклонился ко мне, и я невольно удивился, как много у него стало седых волос. – Вот от чего-то такого Даль спился, а Высоцкий скололся. И нехрен рассуждать о слабости характера. Характер был – дай Боже. Настоящих буйных мало – вот и нету вожаков.
16 Пир вовремя
– Ту-у-усич! – разносился по дому голос Княжны. – Хватит с меня всего этого. Хватит оконной ваты. Я тусить хочу!
Оконной ватой она называла повседневную рутину, вызывавшую у нее приступы банальности и экзистенциальной тоски. Я поймал ее, пробегающую мимо кровати, схватил за талию и повалил на себя:
– Давай тусить. Что предлагаешь?
– Устроим вечерину. Позовем всех к нам. Значит, Ику, Жеку… Да и Игорь Петровича можно, че он там у себя сычует?
– Вечерину – это можно. Только учти, денег нет. Вводим правило BYOB?
Княжна смешно скривилась:
– Ты опять? Знаешь же, что у меня с английским вообще никак. Что это значит?
– Bring your own beer, напитки приносите свои.
– Ну да, а что такого? Кто что хочет, пусть то и приносит. Ты че, так и надо! К тому же, – Княжна уселась сверху и уперлась ладонями мне в грудь. – Я. Сегодня. Заработала. Пятьсот рублей.
– Да ты что?
– Угу. В институте. Позировала обнаженной. Там такой холод в мастерских, ты бы знал. У меня теперь поясница болит. Мне нужен массаж, – последнюю фразу Княжна произнесла кокетливо-жалобно.
Я проворно перевернулся, опрокинув ее на кровать, и сам оказался сверху. Она обняла меня и привлекла к себе.
***
К вечеру все были в сборе. Мы купили какой-то еды, Ира пришла с вином, Женя принес джин-елочку, а Игорь Петрович смущенно поставил на стол плоскую бутылку, на которой даже Багратион выглядел не вполне настоящим.
Было весело, и все