– Мачту сделаем по весне, найдем хорошую сосну в лесу, – Бьярни указал рукой в сторону гор. – Будет не хуже той, что стояла раньше.
– А где мы парус купим? – Бьярни и Брюнхильд переглянулись с улыбками. – Зачем я приказал его и мачту за борт выбросить? Надо было пытаться с ним уходить.
– Ты же знаешь, это было правильное решение, если вы хотели выжить.
– Да, но мы не можем ждать три года, пока мастерицы из ближайшего города будут ткать для нас парус.
– А это и не надо делать. Если достанешь 12 берковцев14 овечьей шерсти, к весне получишь парус.
– Шерсть-то я достану, – сказал Свен. – Но кто за такой короткий срок изготовит парус?
– Я, – ответила Брюнхильд. – Привези шерсть, а дальше не твоя забота.
Девушка повела бровями, величаво повернулась и пошла к ткацкой. Завороженный Свен смотрел ей вслед.
– В день Тора на следующей неделе мы устраиваем вейцлу15, пока дороги не замело снегом, и соседи могут добраться до нас, – сказал Бьярни.
– Много соберется народу?
– Со всей округи. Приедет Лейф со своей дружиной, это – знатный и очень богатый род. Будут Эйвинд, Глум, Атли, Кари – все достойные мужи. За их плечами много знаменательных битв. Тебе будет полезно с ними познакомиться.
– Хёвдинг Бьярни, я твой должник до самой смерти за все, что ты сделал и делаешь для меня. Знай, что и ты всегда можешь опереться на мою семью в трудные дни.
Купцы не стали откладывать поездку за шерстью и вскоре отправились в ближайший торговый городок, куда их сопровождали Арни и Йорм. Вернулись они через два дня с обозом крытых телег. Домочадцы высыпали на улицу и окружили повозки: под пологом обнаружили мешки с овечьей шерстью. Брюнхильд отрывала пуки, растягивала в руках и объясняла Тане, что хорошая пряжа получится из длинных ворсинок, объемных и легких одновременно, из таких, как эти.
Закрутилась предпраздничная карусель. Всеми делами руководила мать Торфинна, а домочадцы, не переча, подчинялись ей. Одни чистили дом, другие меняли солому на полу, кто-то выбивал шкуры и покрывала, женщины стирали полотенца, а мужчины чистили до блеска оружие, развешанное на стенах. Арни долго сомневался, оставить ли старинный витой охотничий рог в доме или отнести в сарай, но мать Торфинна прервала его размышления.
– Мы не стадо оленей, чтобы здесь трубить, – заявила она, и Арни с рогом вышел во двор.
Услышав пение, он заглянул в ткацкую: мерно стучали прялки, шесть пар ткачих слаженно передавали друг другу челноки с нитью. Он положил рог на водмол в углу и присел рядом очарованный нежными голосами.
В доме хёвдинг командовал Ульвом и Торфинном, которые держали панно с норнами. Сначала он хотел повесить картину над почетным местом, потом понял, что только гости будут услаждать взоры, но не он, и переместил братьев к стене с оружием, однако посчитал место для норн в окружении мечей и секир неподходящим. Братья прикладывали картину то так, то этак, пока Бьярни не решил