Я ответил, что хочу поговорить с мистером Ширли.
Это чуть ли не убило его.
– То же, и 20 миллионов других. У тебя есть приглашение?
– Нет.
– Тогда убирайся отсюда.
Настал момент для грандиозного блефа. И я готов был на все, даже поклясться, что у меня отец – негр.
– Ладно… Я расскажу ему, как меня здесь встретили, – сказал я. – Он просил заглянуть к нему, когда я буду проезжать мимо. Но если вы меня не пускаете, больше теряет он, чем я.
Полицейский замешкался.
– Он так сказал?
– А в чем дело? Он и мой отец учились вместе в колледже.
Полицейский вмиг потерял свой агрессивный вид.
– Как ты сказал, твое имя?
– Джеф Гордон.
— Минуту.
Из проходной он куда-то позвонил по телефону. Затем вышел, отворил калитку и пропустил меня.
– Спросишь мисс Уэсин. Это был шаг к цели!
С пересохшим ртом и выпрыгивающим из груди сердцем я дошел до роскошного парадного подъезда, где меня встретил бой в небесно-голубой униформе с медными пуговицами, блестящими, подобно драгоценным камням. Он проводил меня по коридору, по обе стороны которого, вытянувшись в длинный ряд, располагались многочисленные двери красного полированного дерева с бронзовыми табличками. Мы остановились у одной из них: мистер Гарри Найт и мисс Генриэтта Уэсин.
Бой открыл дверь и предложил войти.
Я вошел в большую комнату, обитую голубым велюром, где в таких же мягких креслах сидели 15 человек – посетители, представляющие собой некий легион, потерпевший поражение. Это было написано у них на лицах.
Но у меня не было времени их рассматривать, потому что я уже стоял перед молодой женщиной с огромными изумрудно-зелеными глазами, взгляд которых был тверд как камень и непроницаем. Ей было около 24-х лет: огненная пышная шевелюра, бюст Монро, бедра Бардо и застывшее, как у эскимоса, выражение лица.
– Да-а?
– Мистера Ширли, пожалуйста.
Она небрежно поправила прическу и посмотрела на меня, как если бы перед ней вдруг оказалось какое-то насекомое.
– Мистер Ширли никогда никого не принимает. Мистер Найт занят. Все эти люди ждут его. Она махнула холеной ручкой на разбитый легион. Если вы скажете мне свое имя и дело, по которому пришли, я постараюсь записать вас в очередь, ну, скажем, на конец недели.
Я видел, что наглой ложью, благодаря которой я проник сюда, ее не проймешь. Она была умна, проницательна и хитра.
Но не провести ее – значит, быть выброшенным отсюда. У меня не было выхода.
Я сказал беспечно:
– Неделя? Поздновато. Если Найт не встретится со мной сейчас, он потеряет деньги,, и мистер Ширли наверняка будет им не доволен.
Жалкий, конечно, блеф, но это было лучшее, что я мог придумать.
Я