Вилли рассмеялся:
– Пацан! Чтобы я платил башли, меня нужно действительно защекотать! Пойдем, послушаем, что она может.
Мы вошли в кабак и остановились в полумраке возле джаз-банда, ожидая, когда он прекратит играть. Вилли взобрался на эстраду, сказал парням, чтобы они передохнули, и объявил выход Римы. Сделал он это просто: выступит крошка, которая хочет спеть для вас пару песенок. Затем махнул нам рукой.
– Как можно громче, – обратился я к Риме, устраиваясь у пианино. Большинство не обратило на нас никакого внимания, все продолжали болтать.
Мне было на это наплевать. Я знал, как только она откроет рот и из него выйдут первые звуки серебряного колокола, они все заглохнут.
Вилли стоял рядом со мной, нахмурившись. Он, не переставая, разглядывал Риму. Она, видно, чем-то его беспокоила.
Рима совершенно равнодушно взирала на повисший в полумраке густой чад. Она была абсолютно спокойна.
Я начал играть.
Первые звуки были высокие, чистые, звонкие. Шесть-семь тактов она исполнила профессионально. Мелодия выдержана великолепно. Чистое серебро и четкий ритм.
Я напряженно следил за ней. И вдруг это началось… Лицо ее внезапно посерело. Голос фальшиво задрожал, она сбилась. Словно поперхнувшись, прекратила петь и начала чихать. Согнувшись и закрыв лицо руками, она громко чихала, тело ее сотрясалось.
В зале наступила громовая тишина, слышно было только, как она чихает. Затем появился и стал нарастать гул голосов.
Я перестал играть. Противные мурашки поползли у меня по спине. Откуда-то издалека я услышал, как Вилли орал на меня:
– Вон отсюда! Как ты посмел привести ко мне эту вонючую наркоту? Вон, ты слышишь?!
Г л а в а 3
1.
Рима лежала на кровати, зарывшись лицом в подушку. Ее тело сотрясалось от непрерывного чихания.
Я стоял у нее в ногах и смотрел.
Я должен был знать, говорил я себе. Я должен был опознать эти симптомы. Как я сразу не мог догадаться, что она наркоманка? Да это огненными буквами было написано на стене в ту ночь, когда она начала чихать в своей комнате!
Вилли Флойд был взбешен. Прежде чем выбросить нас из кабака, он проорал мне, что если я еще когда-нибудь суну свой нос в его клуб, его гориллы пристукнут меня. Он не шутил.
Адских усилий стоило мне дотащить Риму до дома. Поехать городским транспортом я не осмелился – в таком ужасном состоянии она была. Я полутащил, полуволок ее на себе задворками и темными переулками до самого дома, избегая прохожих.
Сейчас она как будто начала успокаиваться и приходить в себя.
Зато я чувствовал себя отвратительно: потерял работу у Расти, Вилли порвал со мной. И за все это приобрел наркоманку на свою дурную голову.
Больше всего мне хотелось упаковать свой чемодан и уехать. Так и нужно было бы сделать, но в моих ушах по-прежнему звучал ее удивительный серебряный голос, который мог бы принести мне удачу. Ведь у меня в кармане был подписанный ею контракт… 10 процентов!
Вдруг она перевернулась