Они выстроились столь торжественно, словно наступил Судный день. Цветные джентльмены уперли левую руку в левое бедро и набрали в грудь воздуха. Цветные леди цепко схватили своих партнеров под правый локоть, в то же время вытягивая пальцы другой руки по направлению к земле. Ни следа улыбки не видно было на их черных лицах, и даже насмешки и крики со стороны белых наблюдателей не вызывали у них никакой реакции…
[Но затем] пошел слух, что третий участник – не кто иной, как Морис Якобс, торговец птицей с Барклай-стрит. Мистер Якобс, проходя мимо, решил воспользовался своим смуглым цветом кожи и принять участие в кейкуоке цветных… То, что на состязании играл белый оркестр, было хорошо и замечательно; то, что все ирландцы Девятого района столпились на галереях, было уже куда хуже; но то, что белый человек попытался выиграть состязание черных, оказалось совершенно неприемлемым…[145]
Это этническое ассорти – темнокожие выходцы из средиземноморского региона, горячие ирландцы и шоу «цветных» танцоров – представляло собой обычное дело в городском пространстве того времени, а упоминание о «насмешках» со стороны белых зрителей хорошо показывает, каким образом доминирующая культура воспринимала тогда торжественных, безукоризненно одетых исполнителей кейкуока. Довольно часто состязания по кейкуоку сопровождались соревнованиями по поеданию арбузов, и можно даже прочесть, как однажды «два профессиональных исполнителя кейкоука были принесены в огромном арбузе»[146]. Состязание на Кони-Айленде, собравшее почти тысячу зрителей, предварялось жестом владельца павильона, который вызвал у всех «состояние бурного веселья, взбудоражив два десятка или даже больше мальчиков-газетчиков и уличных попрошаек всех цветов и обличий… тем, что подбросил в воздух пригоршню монет, которые те кинулись собирать»[147].
Представление о кейкуоке как о параде черных танцоров, развлекающих белую публику, восходит к временам рабства. Черный артист Том Флетчер писал о своих старших родственниках, которые вспоминали, как вечерами белые рабовладельцы сидели на верандах и наблюдали за тем, что тогда называлось «прогулкой по меловой линии» (chalk line walk):
Никто не скакал и не кривлялся, танцорам нужно было просто точно пройти по постоянно петляющей линии с чашами, наполненными водой, на головах. Пара, которая держалась наиболее прямо и разливала меньше всего воды или не разливала ее вовсе, побеждала. «Сынок, – рассказывал мне дед, – мы с бабушкой