Той же позиции придерживается и английский историк масонства Маргарет Джейкоб. Как и полагается академическому историку, она формулирует свое мнение предельно осторожно: «Скорее, следует говорить о том, что масонство опиралось на установления и идеалы, порожденные Английской революцией в ходе борьбы с королевским абсолютизмом» (Джейкоб 2003, с. 276).
Нам представляется правильной несколько иная точка зрения, которая уже была упомянута выше, Согласно этой точке зрения, связывать возникновение масонства с одной политической силой было бы чрезмерным упрощением исторического процесса. В реальности масонство возникло в XVI—XVII веках как результат усилий противоборствующих социально активных групп оказать влияние на религиозно-политическую ситуацию в Европе; преобладание протестантского влияния на масонство наблюдается несколько позже, в XVIII веке. Наилучшие условия для появления масонства сложились в Англии, но не потому, что там произошла революция, а потому что там, в отличие от континентальной Европы, на протяжении большей части XVII века ни одна из политических сил не могла получить решающего перевеса, так что масонство стало естественной альтернативой для каждой из них.
Для понимания сущности масонства большое значение имеет вопрос, чем объясняется его привлекательность для тех, кто жаждет в него вступить – ведь именно она обеспечивает на протяжении последних трех столетий его стабильное существование и даже рост (прерывавшийся на отдельные периоды лишь в некоторых странах). Сами масоны, отвечая на этот вопрос, прежде всего указывают на задачу масонства по улучшению общества через улучшение человеческой нравственности. Действительно, исторически масонство оказалось способным вобрать в свои ряды немало людей, настроенных альтруистически; среди них были выдающиеся ученые, музыканты, поэты и прочие представители творческих профессий. Однако подавляющее большинство масонов – это обычные люди, со средними способностями и «средним» уровнем нравственности; процент негодяев или дураков среди них примерно такой же, как и во всем обществе. Поэтому мы должны предположить, что в масонстве, помимо «официальной», открыто объявляемой цели, есть что-то еще, что привлекает к нему людей, имеющих самые разные наклонности, профессии и моральные качества. Это «что-то» не содержится в декларациях, но открывается людям, даже самым глупым, при первом же соприкосновении с этим явлением.
Несомненно, многих людей привлекали и привлекают к масонству окружающий его ореол тайны и романтизма. Однако вряд ли этого достаточно, чтобы объяснить живучесть и распространенность этого явления. Ведь после вступления в ложу таинственность быстро рассеивается. О какой тайне можно говорить, когда гроссмейстерами масонских лож сплошь и рядом были короли и князья, когда во Франции и в России в некоторые периоды практически не было ни одного интеллигента,