Он здесь.
И ему больно. Завтра.
Занятый своими бедами старик.
Мрачный нелюдим на краю селения. Га… Да. Гариод.
Усталый солдат у ручья. Иноземный. Иноплеменный. Их боятся и называют варварами. Солдаты тоже называют местных жителей варварами и, по-видимому, боятся тоже. Все против всех. Бывает ли Зло совершенным? Безусловно. Мрак – это полное отсутствие света. А Добро? Безусловно нет, ибо у света бесконечно много степеней яркости. Безусловно нет, ибо бесконечно восхождение к нему по ступеням совершенствования.
Солдаты. Крестьяне. Старики. Дети. Люди.
Что` им его Слово?
Сердце – это когда больно.
Он здесь.
Зачем?
Здесь кузнечики – кимвалы. Им несть числа. Их стрекот сливается с жужжаньем ручных мельниц, коим тоже несть числа. Совершенное Зло и несовершенное Добро.
Сочти – и получишь.
Я знаю. Смерть.
Забавно.
Я уже говорю так же. Или я разучился считать?
Хлеб.
Дом.
Сверчок. Уют и покой.
Кизил, отягощенный бременем своим.
Дом.
И мор, и глад, и кара небесная, когда им воистину несть числа.
Дом.
О, матерь моя.
Оскал замершего в полете тигра. Завтра. Тростник поймал порыв ветра. Низко летают чайки над маслянистыми бурунами. Ждет конского копыта дорога. Сырое предгрозовое небо вдавлено в море, как лепешка в миску с растопленным маслом. Жарко. Здесь мой дом.
Здесь?
Здесь я приму смерть.
Старик, омывающий души водою. Старик? Без бороды – лет на пять старше. Старик? Его старит вода. Память воды. Стихийный ведун. Сам, без чужого ведома, шестым чувством – у самого порога. Один шаг.
Жарко.
Зачем?
Он садится на камень в тени. Глаза ушли вглубь глазниц; они теперь совсем черные. Скорпион встал у бронзовой пятки, переступая члениками ног, выгнул упруго жало и озабоченно убежал в камни.
И странный, смуглый, присевший у самой реки. Сильный.
Ждал?
Жарко.
Сорок дней. Завтра.
Откуда?
Египет. Это хранят в Египте. Шахеб говорил. Да. Только по истечении сорока дней и ночей умерший считается безусловно и окончательно мертвым – но не раньше.
Жара – это тот же холод, только наоборот.
Где ты, голый мальчик у проруби, накрытый куском заледеневшего полотна?
Где те звезды?
Сердце – это когда больно.
Он сидит неподвижно, пытливо глядя перед собой. Большеголовый муравей поднялся по ноге к колену, пробежал по накидке, перебрался на запястье, обогнул большой палец и спрыгнул, довольный своей удалью, усатый щекотун.
Потом несколько холодных ночей. Эта ночь тоже будет холодной. Надо идти. Муравей. Завтра. Надо идти. Женский смех. Солнце садится стремительно, как это бывает только на открытых взору пространствах. Медный пыльный диск. Остывающая жаровня. Как быстро свежеет воздух.