Дискотеки, маршруты… Это был известный катализатор, но на небесах, похоже, что-то заклинило, и оттуда не поступало сигнала, который приводит к начинающимся вибрациям. А может, заклинило Андрея – обращать внимание он продолжал исключительно на других.
Маша легко соскочила на сдачу хвостов, будто щелкнула выключателем. Андрей же попал под тяжелый груз обстоятельств. В комнате были он, пораженцы-соседи и тягостная атмосфера облома. Неудачные попытки хоть что-то сдать чередовались с обмытием очередной несдачи.
Маше, заглянувшей на огонек, это не понравилось сразу.
– Ты что, спятил??? – Андрей не сразу понял, что на него кричат. – Чем пить, занялся бы делом!!!…
Услышанное надо было обдумать. Какая часть организма отвечает за эту функцию, он не помнил. Маша не исчезала.
– Идем отсюда!..
Дальнейшее вспоминалось дискретно. Стол, открытая дверь, коридор, лестница. Маша. Его куда-то тащила Маша.
Уже на другом этаже, пока Андрей оживлял себя над умывальником, она наставляла:
– Хорошо, пока ты студент! Валяешь дурака, и все тебя любят. А выгонят нахрен, станешь просто бухариком. Хочешь нормальной жизни – учись. Ты меня слышишь?!!
Вынырнув, Андрей осознал, что слышит.
С этого началась учеба. Он что-то делал, зубрил и, как ни странно, сдавал. Жизнь приобрела новый вектор, главное достоинство которого было в том, что он был.
Подошел Новый год, самый главный праздник. И самый странный – в эти дни любителям отрываться приходилось вкалывать больше других. Пик сдачи хвостов попадал на магические числа – 31 и 1.
Между тройкой и единицей случилось то, чего никто из них толком не понял. В первую же авральную ночь, просидев за курсовиком, они заснули вместе.
Все решилось само. Свободных кроватей не было, а отпускать на дембельский суицид Маша его не хотела.
Странное чувство – лежать, ощущая все большую близость, и не шевелиться. Кровать скрипела, как злой часовой, а в комнате они были не одни.
Технари стыдливей гуманитариев, копание в формулах занятие не публичное. Андрей в новогодние дни освоился и стал в женской комнате своим. Но в ночлегах вел себя тихо – отбарабанив материал, они обнимались по-братски, помучившись с зовом природы, и, кажется, засыпали.
В запутанном мире интима самое безумное – терпение и интрига. За месяц сдачи хвостов этого набралось с избытком. Оба мученика были на грани, с воспаленным сознанием и начинающимся помутнением рассудка. Как ни странно, занятиям это не помешало, и сессия шла как шла, к удачному завершению.
На каникулах они остались одни.
Андрей